Криминальный пасьянс

Этого не знал невесть откуда появившийся незнакомец — неприметный с виду мужчина средних лет, который, игнорируя грозящую ему опасность, попытался вынести раненую из зоны поражения. Видит бог, я этого не хотел, но классический сюжет из жизни снайперов нарисовался сам собой: сначала снайпер не убивает, а специально ранит попавшую на мушку жертву, и ждёт, когда раненого попытаются вытащить с поля боя. После того, как в зоне поражения появляется храбрец, снайпер хладнокровно расстреливает обоих — и раненого и несостоявшегося спасителя. Повторяю, я этого не хотел, он сам подставился под выстрел.

Я повторно нажал курок, но за мгновенье до того, как боёк ударил по капсюлю, успел сменить точку прицеливания, и пуля пробила незнакомцу голень правой ноги — очень болезненно, но не смертельно.

Закинув винтовку за спину и достав из кобуры старый, но надёжный «ТТ», я стал спускаться по крутой лестнице. Можно было и не покидать укрытие, но что-то подсказывало мне, что следует вмешаться и довести работу до логического конца.

Я осторожно приоткрыл дверь и выставил щуп с укреплённым на конце металлическим зеркальцем. Приём простой, но эффективный, позволяет не подставлять лишний раз голову под выстрел или удар тяжёлым тупым предметом, что согласитесь не маловажно. Покрутив щупом и убедившись, что кроме двух «снятых» мной «целей», во дворе никого нет, я выскользнул за дверь и, пригибаясь, короткими перебежками устремился к поверженным противникам.

Женщина, как я и ожидал, к моменту моего появления была мертва, а мужчина находился без сознания.

— Болевой шок. — решил я и с треском разорвал перевязочный пакет. Когда я заканчивал перевязку, раненый враг зашевелился и застонал. Чтобы облегчить ему страдания я стал искать шприц-тюбик с промедолом, но так и не нашёл. Тогда я стал обыскивать раненого и нашёл две занимательные вещи: пятнадцатизарядный пистолет «Beretta-92» — любимое оружие спецагентов, и так необходимый шприц-тюбик. Не раздумывая, я вколол промедол раненому в вену и стал ждать. Через несколько минут гримаса боли на его лице сменилась недоумением, и он открыл глаза.

— Что Вы мне вкололи? — спросил незнакомец, с трудом выговаривая слова, и, словно пытаясь стряхнуть остатки беспамятства, закрутил головой.

— То, что нашёл у Вас в боковом кармане — промедол, — ответил я и бросил ему на грудь пустой шприц-тюбик.

— Это не промедол, это…, это…, нет, это невозможно! — запаниковал и задёргался раненый и взвыл от боли: простреленная нога давала о себе знать.

— Значит, это не обезболивающее! — догадался я. — Что же тогда было в тюбике?

— Нет! Зачем Вы сделали это? Я же теперь…

— Что было в шприц-тюбике? — повысил я голос и для большей доходчивости ткнул в лоб пистолетом.

— Это был пентотал натрия, так называемая «сыворотка правды» — сдался мой раненый собеседник и закрыл глаза.

— Не отключайтесь, мой незнакомый друг! Нам надо побеседовать. Человек, который носит при себе вместо обезболивающего «сыворотку правду» мне особенно интересен, — пошевелил я раненого за плечо. — Откройте глаза, а не то я вынужден буду прострелить Вам вторую ногу.

— Так это Ваша работа? — вновь застонал раненый, но глаза открыл.

— Моя! Скажите спасибо, что не продырявил Вам печень, а то беседовали бы Вы сейчас со своей подругой, сидя на облаке.

— Вы и её убили?

— Что делать! Мы с ней не сошлись во взглядах по одному принципиальному вопросу: она хотела, чтобы моя девушка умерла, а я был категорически против. Времени на дискуссию не было, поэтому пришлось её нейтрализовать.

— Интеллигентно выражаетесь. Убили человека и в довершение ко всему подыскали подходящий термин — «нейтрализовать»!

— Молчать! — рявкнул я, понимая, что наркотик начал действовать на психику, и самое время было «качать» из моего подопечного информацию.

— Слушай меня! — произнёс я голосом, в котором было больше металлических нот, чем в голосе робота. — Слушай и смотри на меня! Я твой друг. Я хочу тебе помочь. Ты мне веришь?

— Да, — обречено произнёс раненый. — Я тебе верю, ты хороший. Я плохой, а ты хороший!

— Как тебя зовут? — задал я вопрос чуть ли не по слогам. — Отвечай! Как тебя зовут? Если ты будешь молчать, я не смогу тебе помочь!

— Меня зовут Микаэль. Помоги мне! Мне нужна помощь…

— Обязательно помогу, а теперь ответь мне — кто ты Микаэль.

— Я раньше жил в ГДР, там я учился и там я работал.

— Ты немец?

— Да, я немец. Я несколько лет проработал в «Штази» [38]

, но перед этим пару лет учился в Москве, точнее, в Подмосковье. Я был хорошим оперативником, очень хорошим, поэтому меня и пригласили…

— Пригласили куда?

— После распада ГДР меня пригласили в «Бюро»!

— Что представляет собой «Бюро»?

— Это засекреченная спецслужба… штаб-квартира, кажется, в Риме, хотя я не уверен.

— Где и на кого работают сотрудники «Бюро»?

— Я…, мы… работаем везде, по всему миру, но на кого работаем, я не знаю. Этого никто не знает, ни один сотрудник «Бюро». Нам хорошо платят и мне всё равно, на кого работать. Была страна… была идея… а сейчас ничего… сейчас ничего нет!

— Микаэль — твоё настоящее имя? — перебил я словоохотливого собеседника.