Криминальный пасьянс

Вексильберг поморщился, он не любил, когда ему напоминали об этом. Вся Москва знала, что Герман Густавович активно снабжает Черемизовский рынок дешёвым китайским ширпотребом, но при этом все его знакомые и партнёры делали вид, что не замечают этого. Герман Густавович хотел, чтобы его воспринимали как солидного бизнесмена с миллионным оборотом, а не как спекулянта китайским барахлом.

— Молодой человек, позвольте мне самому решать, на чём сосредоточить свои усилия, — с трудом сдерживая раздражение, произнёс Вексильберг. — Кстати, почему бы Вам не отступиться от моего цементного завода и самому не заняться торговыми операциями с нашими китайскими друзьями?

Последняя фраза была произнесена с нескрываемой издёвкой.

— Я могу удвоить цену, — продолжал напирать Перепёлкин.

— Я могу лишь повторить уже сказанное, — насмешливо произнёс Вексильберг и, давая гостю понять, что переговоры окончены, встал из-за стола.

— Мы ещё вернёмся к этому вопросу, — холодно произнёс Перепёлкин.

— Разве я каким-то образом дал Вам для этого повод? — удивился хозяин дома.

— Никоим образом, но я сделаю всё, чтобы Вы изменили своё мнение, — ответил гость, пожимая протянутую на прощанье руку.

— Ваша настойчивость достойна похвалы, но Ваша бесцеремонность заслуживает порицания, — усмехнулся Вексильберг и повернулся к гостю спиной. На этом запись обрывалась.

— Итак, что мы имеем? — после некоторого раздумья произнёс я, обращаясь к самому себе. С некоторых пор у меня появилась привычка разговаривать и даже спорить с самим собой. Сказать по совести, не очень хорошее приобретение для разведчика, но так мне почему-то было легче рассуждать.

— Мы имеем таинственного спонсора, который снабдил деньгами (и очень большой суммой) господина Перепёлкина, — ответил я сам себе, подсознательно меняя тембр голоса. Получалось, что я разыгрываю сцену на два голоса, но текст приходилось придумывать на ходу. — Да, именно спонсора или неизвестного нам партнёра. Вряд ли он нашёл эти деньги, мобилизовав внутренние резервы. В противном случае бизнесмен года не бегал бы по банкам в поисках кредита. Всё правильно, но как это увязать с поступившим ему предложением от жителей Сахалина, точнее от господина Сахно, стать губернатором острова? Пока никак, если не предположить, что Сахно и является тем самым таинственным спонсором. Тогда возникает вопрос: зачем ему спонсировать будущего кандидата на губернаторский пост? Ведь, укрепив бизнес Перепёлкина, он тем самым как бы привязывает его к Москве. Спрашивается, зачем уезжать на очень Дальний Восток, когда у тебя и в столице дела идут, лучше не придумаешь! Нет, это не Сахно. Сахно скорее бы тайно стал вставлять палки в колёса бизнесу Перепёлкина, чем помогать ему. Тогда кто? И зачем? Ну, зачем, понятно. Вероятно, партнёр или таинственный спонсор состоит с Перепёлкиным в доле. А при чём здесь Сахалин? Возможно ни при чём. Это я сам себя убедил, что появление у Перепёлкина крупной суммы денег и предстоящие губернаторские выборы как-то связаны между собой. Тогда почему из тысяч успешных бизнесменов и опытных, отлично зарекомендовавших себя управленцев, сахалинцы пригласили именно Перепёлкина? Ради имиджа? Очень может быть. Если учесть, что задуманное кукловодами мероприятие по отторжению острова от территории государства российского идёт вразрез с общепринятыми стандартами и международными нормами, то оно должно иметь достойную вывеску. Новое государство (именно государство, так как на меньшее кукловодам соглашаться нет смысла) должно ассоциироваться у всего прогрессивного человечества с законностью и нерушимым порядком, обеспечивающими бурный рост благосостояния жителей и экономическое процветание этого территориального новообразования в целом. А руководить этим государством должен молодой прогрессивный политик с незапятнанной репутацией и героическим прошлым. Вроде бы картинка складывается именно так, как её задумали мои оппоненты из «Бюро». Тогда в подтверждение моей стройной теории, надо искать в окружении господина будущего губернатора (а может быть в дальнейшем и президента) присутствие сотрудников секретной службы «Клуба Избранных» или хотя бы следы их пребывания. Интересно, я тут один упираюсь, или ФСБ уже подключилось? Даже если Ромадановский и подключил своих людей, помощи от них ждать не приходится: не то время, чтобы надеяться на обмен информацией. Мы сейчас вне закона. Хотя как посмотреть! Если нас, то есть нашей организации, не существует, тогда получается, что и закон нарушать некому. Ну, это казуистика! Увлёкся ты, брат. Вернёмся к нашим баранам.

Однако вместо ожидаемых умных мыслей в мою черепную коробку пришла сильная головная боль — последствие полученной мной в Казань-граде контузии. По горькому личному опыту я знал, что приступ продлится несколько часов, и мыслительный процесс в это время сводится лишь к контролю за вспышками боли и её временным ослаблением.