Крио

И хотя Макар не был образцом благоразумия и добродетели, все же он всматривался в людскую толщу, чтобы не подавить лишнего, старался разобраться в несправедливом аресте братьев Готлиба, Генриха, Фридриха, арестованных ОГПУ и отбывающих наказание в Усевлоке на станции Пинюг Пермской ж.д.

Три брата Зингера были первыми сжатыми колосками, а потом полегли они все, когда пришла новая война. Нет теперь этой колонии, этого колхоза, называется место Виноградное, ни одного немца не осталось там, в конце 1941 года все были высланы в Казахстан, в открытую степь, выжженную солнцем, присыпанную снегом, засеянную смертью.

Боря вернулся, нарушив главную заповедь работника Торгпредства: не получил официального разрешения покинуть США, самовольно купил билет и, преодолев тысячи километров, примчался в Москву. В течение двух дней он оформил официальный брак с Ангелиной (в НКВД на него лежал донос, что Таранда Б.Ф. партбилетом старого большевика прикрывает немку) и вместе с ней явился в Наркомат внутренних дел. Будучи законной женой, она получала право на гражданство СССР, и ее уже не так просто было выдворить в гитлеровскую Германию, где Рейх не щадил заблудших сородичей, тем более высланных из коммунистической страны на верную погибель. Однако всю войну Ангелину держали на прицеле.

Весной сорок второго года на берега Сырдарьи явился к ним падший ангел в штатском с вестью, что в Лейпциг едут надежные люди, готовые помочь связаться с ее семьей. Он был так сердечен и дружелюбен: напишите им письмо, ласково уговаривал, мы передадим…

И хотя в Лейпциге у нее остались мама и сестры, так болела за них душа, Ангелина ответила:

– Meine Familie ist hier, моя семья здесь.

Если бы она тогда дрогнула, Гера говорил, всё, нам капут.

За самовольное возвращение из Штатов Борю выгнали из Внешторга с партийным взысканием и лишили пристанища на Каляевке. Далее обычно следовал арест, и Боря, как говорится, сидел на чемодане.

Ни о какой другой собственности, кроме автомобиля, он не мечтал, поэтому никогда не задумывался о крыше над головой. Десять лет в Америке, Англии, Германии – дадут, где остановиться.

Теперь он владел только «Фордом». Без квартиры, без работы, без гроша в кармане, вокруг сплошь утраты, бесславия и несчастья, последняя радость у него была – езда с ветерком на своем жестяном коне.

Незадолго до возвращения Ботика арестовали Ланцевицкого. Из квартиры в Большом Комсомольском переулке Асю с дочкой переселили в каморку на Маросейке.

Там они и зажили вшестером. Спали на полу, ели на столешнице радиолы. В Торгсин все пути поросли ковылем, типчаком и полынью, зато Ангелина протоптала дорожку в ломбард и в комиссионный магазин, сдала английское двубортное габардиновое пальто, жаккардовый жакет из Берлина, туфли американские, жить на что-то надо! Свой холодильник американский продали писателю Льву Кассилю.

Встал вопрос – продавать машину.

И сразу возник покупатель, который давно положил зоркий взгляд на «Форд», бравый летчик Головин. В те годы владеть таким автомобилем – значило идти в ногу с мировым прогрессом, поэтому, издалека увидев, как Боря паркуется на Садовой, легендарный полярник дождался хозяина, подошел, скрипя кожаными бриджами, к Ботику, представился:

– Павел Георгиевич Головин, летчик.

На груди его сверкала новенькая звездочка Героя, хотя и без того было видно, что это герой, покоритель высоких широт, высокий, молодой, самоуверенный, он мигом предложил обмен с доплатой, да не малой: вот вам моя «эмочка», полученная в дар от правительства, а вы мне ваш «Форд», я как увидел его, так влюбился без памяти, буду вам деньги помесячно выплачивать, соглашайтесь, прямо сейчас, не сойду с места, Борис Филаретович!

Скрепя сердце, Боря передал ему ключи и стал ждать, когда первый в мире пилот самолета, пролетевший над Северным полюсом и сбросивший туда в доказательство масленку, вернет ему деньги за машину. Но тот, мобилизованный на финский фронт, пропал надолго. Даже неизвестно – успел ли он покрасоваться в приобретенном «Форде». Как-то раз Боря открывает газету, а там Герой Советского Союза полковник Головин в черной рамке – отказал мотор. При испытании нового бомбардировщика разбился вместе с экипажем.

Приближалась большая война, хотя никто не верил, что она все-таки будет.

Нарком внешней торговли Розенгольц, который с треском выгнал Борю из Внешторга, был обвинен в правотроцкистском блоке вместе с Бухариным и Рыковым, арестован и расстрелян. «Колю» Ежова расстреляли как врага народа, немецкие войска вошли в Париж, Красная Армия освободила Бессарабию, а в декабре Гитлер подписал план «Барбаросса», хотя последнее было пока неведомо обитателям Валентиновки, где поселился Борис Таранда с семьей.

Благодаря хлопотам друзей Ботик уже работал в Народном комиссариате путей сообщения, заведовал материальной частью, там и получил дом в Подмосковье с высокими соснами на участке, так мне хорошо знакомыми с детства.

Из всех вещей, привезенных из Америки, осталась одна радиола.