Криоожог

Стол специально вынесли на улицу, чтобы поесть под деревом. За обеденным столом сидели мама, Джин, Мина, консул Форлынкин и тетя Лорна, впервые пришедшая навестить свою ожившую сестру. Джин пришел в ужас, когда узнал, что она придет. Но поскольку взять Джина жить к себе она хотела не больше, чем сам Джин мечтал вернуться к ней, они довольно странным образом оказались союзниками. И все же она не упустила возможность отругать его за побег из дома. За оба побега.

— Она права, Джин, — поддержала ее мама. — Они с дядей очень сердились и беспокоились, так как что не знали, что с тобою случилось. У них были все основания опасаться, что тебя могут убить.

— Но если бы я не убежал, — возразил Джин, — то никогда не встретил Майлза-сан. И мама до сих пор лежала бы замороженная.

Увидев ошарашенное лицо тети Лорны, Форлынкин-сан улыбнулся:

— Боюсь, против логики не поспоришь.

Было тепло, и Форлынкин снял свое деловое пальто, оставшись в одной рубашке с широкими рукавами. Он сидел в кресле с абсолютно расслабленным видом, таким Джин его раньше вообще не видел. Впрочем, большую часть времени консул следовал за Майлзом-сан, а при нем точно не расслабишься.

Майлз-сан с оруженосцем Роиком улетели вчера: сперва на катере на орбиту, потом скачковым кораблем до Эскобара, а там — консул Форлынкин показал Джину и Мине на карте П-В туннелей — лорд Аудитор пересядет на корабль, летящий мимо планет Сергияра и Комарры до Барраяра, его родины. Того самого Барраяра, где есть дети и пони. Несмотря на бесконечную вереницу юристов, полицейских и журналистов, которые то приходили, то уходили, и на живущее здесь теперь семейство Сато, в консульстве все равно стало тише и спокойнее с тех пор, как маленький человечек уехал. Та чехарда событий была ужасно захватывающей, но Джин не жалел, что она закончилась. В любом случае, за всеми приходившими строго надзирал консул; высоченный барраярец выглядел так официально и грозно, что никто больше не пытался забрать маму.

Мина пошла в дом пописать, но вдруг вихрем вылетела в сад, громко хлопнув дверью. В руках у нее была знакомая коробочка. За Миной с опаской шел лейтенант Йоханнес.

— Уверен, в естественной среде ей будет лучше… — уговаривал он.

— Джин! Мама! Смотрите! У леди Мурасаки вылупились детки!

— Как прекрасно, милая, — храбро ответила мама. Тетя Лорна вздрогнула. Мама поглядела сквозь прозрачную крышку и слабым голосом добавила: — Бог мой, как много у нее детей. Может, им пора перебраться в дом побольше?

«Как нам?» — подумал Джин. — «Пусть у нас тоже так будет». Он с новым интересом поглядел на консула Форлынкина.

— Лейтенант Йоханнес сказал, что мне надо выпустить их в сад. — Мина наморщила лоб, явно решая, насколько это хорошая идея. За ее спиной Йоханнес разводил руками, очевидно намекая, что не желает делить консульство с сотней живых проворных паучков. Похоже, в чем-то Йоханнес слишком ограничен, подумал Джин.

— Отличное замечание, — тактично одобрил Форлынкин. — Полагаю, их паутина будет очень красиво смотреться на рассвете, вся в утренней росе.

Джину пришлось спешно читать лекцию о том, какие пауки плетут паутину, а какие — нет, и как зависит рисунок паутины от того, на какую жертву она рассчитана. Тем временем Мина отошла в сторонку, выбрала самые красивые цветы и выпустила на них все паучье семейство.

Йоханнес тихо пожаловался Форлынкину:

— Когда она сунула эту коробку мне под нос, меня чуть не стошнило.

Форлынкин весело прищурился:

— Вот уж не знал, что ты страдаешь арахнофобией, Трев.

— Хочешь сказать, наш сад теперь наводнят гигантские пауки?

— На самом деле, — вмешался Джин, — большую часть склюют куры. — Йоханнес впервые покосился на птиц с живым интересом. — Только Мине не говорите.

— И не подумаю! — согласился Йоханнес и, вежливо кивнув маме и тете Джина, ушел в дом.

Не прошло и пяти минут, как задняя дверь снова хлопнула, правда, гораздо тише, и в сад вышел Ворон-сенсей. Джин никогда не был так рад новому лицу — взрослые как раз затеяли разговор про занятия в школе, которые он пропустил, и решали, что и когда с этим делать. Ворон-сенсей махнул всем рукой — Мина энергично замахала в ответ — и остановился у стола, вопросительно глядя на тетю Лорну.

— А-а. Сестра-сан?

Джин не думал, что в тете Лорне можно легко узнать старшую мамину сестру — она была ниже, полнее, с кудрявыми волосами и раздражительная. Хотя вся ее раздражительность куда-то делась, когда она широко открытыми глазами уставилась на эскобарского хирурга. Форлынкин поспешил их друг другу представить, и тетя Лорна по-настоящему улыбнулась и пожала ему руку, а когда Ворон-сенсей повернулся поздороваться с Миной, шепнула маме:

— Ты не говорила, что твой доктор так выглядит…

— Привлекателен и функционален, — заметила мама. — Мне сказали, у его клиники серьезная репутация на Эскобаре.

На минуту консул Форлынкин наморщил лоб, словно решая, как лучше выглядеть — привлекательно или функционально, но остановился на варианте «дипломатично», который ему подходил больше всего.