Криоожог

— Убийство?

— Вроде того. Одна из степеней убийства, во всяком случае.

Значит, их усилия не так уж бесплодны, как Майлзу показалось сперва. Кто-то думает о будущем. Только на сколько лет вперед? На кого в будущем ляжет законная ответственность за эти замороженные души? На муниципалитет Норбриджа? Или на какого-нибудь несведущего предпринимателя, который купит выставленное на продажу за недоимки имущество, предварительно его не осмотрев? Действительно смертельное мошенничество.

— Незаконно — сейчас. Но что если законы изменятся?

Тенбери пожал плечами:

— В таком случае несколько тысяч людей умрут тихо и безболезненно, в надежде и без отчаяния. И не узнают разницы. — После задумчивой паузы он добавил: — Все равно этот мир будет слишком мерзким, чтобы в нем просыпаться.

— М-м, вряд ли власти затратят силы и средства, чтобы оживлять людей и затем их сразу убивать. Моргнул — уснул, и… моргаешь, моргаешь, моргаешь. — Есть способы и хуже встретить подобную судьбу. Майлз много их повидал.

— Мне нужно возвращаться к работе, — намекнул Тенбери незваному гостю. — Надеюсь, что помог тебе.

— Да, безусловно. Спасибо. — Майлз вслед за Тенбери прошел через лабораторию обратно в темный коридор. — А мне сейчас нужно сходить покормить животных Джина. Я обещал мальчику.

— Странный он ребенок. Я немного надеялся, что сделаю из него себе ученика, но он интересуется животными больше, чем техникой. — Тенбери вздохнул, то ли сожалея об этом, то ли не понимая.

— Э-э..? — намекнул Майлз, ступая в темный коридор.

— Первая дверь по левую сторону, — подсказал Тенбери. Он специально придержал свою дверь открытой, чтобы осветить Майлзу дорогу. Дальше ориентиром ему служили лестничные перила и аккуратно подсчитанные повороты. На полуподвальный этаж он вышел возле кафетерия, а оттуда отыскал путь до обиталища Джина по внутренним лестницам.

Выбравшись на дневной свет и увидев топчущихся кур, Майлз невольно подумал: «Вот черт. Но надеюсь, что мальчик вернется поскорей».

* * *

Главный пересадочный узел в нижнем городе на обратном пути Джину дался не легче, чем по дороге в консульство. Он это понял, когда второй раз подряд свернул не туда. Давка заставляла его нервничать, к тому же время шло к часу пик. Нужно отсюда выбираться. Он с сердитым и несчастным видом несколько раз оглянулся вокруг, сообразил, где находится, и начал пробираться наверх, против потока входящих людей.

Интересно, что лежит в этом большом толстом конверте, который ему дал консул Форлынкин? Конверт похрустывал под рубашкой. Поднявшись на второй уровень центрального вестибюля, Джин увернулся от женщины с коляской, прислонился к колонне и выудил из-под рубашки письмо. К его разочарованию, оно было запечатано не кровавым отпечатком пальца, а просто заклеено, но так, что не посмотришь. Джин вздохнул и запихнул его обратно.

Вот он, правильный эскалатор. Джин проехал пару пролетов до верхней галереи. Больше всего он волновался за своих зверей. Сумеет ли Майлз-сан позаботиться о них как надо? Со взрослыми вечно ничего не поймешь. Они притворяются, что воспринимают тебя всерьез, а потом за твоей спиной смеются над самыми важными вещами. Или говорят, что раз ты ребенок, то быстро все забудешь. Но Майлзу-сан по-настоящему понравились крысы! Он даже, не поморщившись, позволил Джинни посидеть у себя на плече и потыкаться носом в волосы. Большинство взрослых не понимают, какие крысы гладкие, забавные и ручные, и они не кусаются, если их случайно не стиснуть слишком сильно, а тогда кто же виноват?

Тут чья-то рука стиснула плечо самого Джина; он пискнул и дернулся. Будь он крысой, то цапнул бы за эту руку, а так только резко обернулся, выпрямляясь. И уставился в лицо худшего из своих кошмаров.

Русые волосы, милая улыбка, синяя форма городской полиции. Не офицер службы безопасности подземки: у них форма зеленая. Настоящая полицейская, из тех, что пришли тогда за мамой.

— Как тебя зовут, ребенок? — голос женщины был дружелюбным, но под дружелюбием слышалась суровость.

Джин открыл рот:

— Джин… — Ой, нет, так нельзя! У него внутри все обмирало, когда он пытался лгать взрослым, но все же выдавил: — Джин, э, Форксон.

Она удивленно моргнула.

— Какая странная фамилия.

— Мой папа инопланетник. Но он уже умер, — с торопливой осторожностью добавил Джин. Наполовину правда. Только не думать про смерть и похороны.

— Мама отпустила тебя сюда одного? Сейчас же должны быть занятия в школе.

— Гм, да. Она послала меня по делу.

— Тогда позвони ей.

Джин вытянул вперед тощие запястья. Под ложечкой у него рос холодный ком, внутри все дрожало.

— У меня нет комма, мэм.

— Хорошо. Пойдем со мною на пост охраны, можешь позвонить оттуда.

— Нет! — Вот теперь Джин по-настоящему запаниковал. Он попытался вывернулся и обнаружил, что ему больно завернули за спину руку. Подол рубашки задрался, и из-под него с громким шлепком на пол вывалился конверт. — Нет, подождите! — Джин попытался нагнуться за ним, но женщина, не выпуская его руки, сама подхватила конверт и принялась его разглядывать, хмурясь все сильней.