Крёстный отец Кремля Борис Березовский, или история разграбления России

Здоровое государство не следует путать с сильным. Совет­ский Союз был страной сильной, но отнюдь не здоровой. Его сила зиждилась на страхе, безоговорочном подчинении, бюрократии, подкупе, произволе и отсутствии независимых местных властей или гражданских организаций. Роковая болезнь Советского Союза явилась результатом того, что при всей массированной пропаганде государству не удалось пробудить чувство долга и граждан­ской ответственности ни у рядовых граждан, ни у элиты. Государству не удалось воспитать граждан. Те, кто считает, что здоровое государство – это сильный центр, забывают об одном: сильный центр – это лишь вершина пирамиды. Фундамент – это местные власти и независимые общественные структуры, которые конкурируют с центральным правительством, решая местные и государственные задачи. Без такой мощной базы из местных и общественных учреждений сильный центр оказывается весьма хрупкой структурой – высокая башня, выстроенная на мелком фундаменте. Такой структурой и был Советский Союз. В течение семи десятилетий коммунистическая диктатура уничтожала церкви, независимые местные власти, подлинные профсоюзы, профессиональные ассоциации, благотворительные организации – другими словами, контролировала все независимые структуры, которые могли посягнуть на монополию компартии на власть. В конечном счете государственная власть пришла в состояние гипертрофии и Советский Союз рухнул.

Сила системы ценностей – вот что характеризует здоровое общество. Этот фактор чрезвычайно важен, хотя и с трудом поддается измерению. У страны, доставшейся Ельцину в наследство, этих ценностей не хватало, а ведь они – основа процветания и демократии. Как может развиваться частное предпринимательство, если общество пронизано завистью? О каком экономическом росте может идти речь, если добросовестный труд повсеместно презирается? Как расцветет демократия, когда никто не хочет действовать во имя общего блага? Всепроникающий российский нигилизм – это результат того, что коммунистический режим разрушил такие важные кирпичики здорового общества, как семья, религия, независимые общественные организации. Борису Ельцину досталась не страна граждан, а масса раздробленных семей и разобщенных личностей. Россияне были не гражданами, а субъектами.

Именно потому, что Борис Ельцин унаследовал нездоровое государство и нездоровое общество, ему было так трудно провести реформы. В то же время Ельцин и его министры и сами не предприняли никаких шагов, чтобы исцелить общество и государство. При них государство стало более коррумпированным, более тяжеловесным, более безответственным. Болезнь, какой российское общество страдало при коммунизме, стала еще глубже. Семейные ценности и чувство гражданской ответственности еще больше потеряли в весе. В ельцинскую вахту усилилось неуважение к людям, и без того сильное при коммунизме. Иногда казалось, что российская перевернутая шкала ценностей вознаграждала того, кто бросал камень в огород соседа. Это уголовное мировоззрение стало доминирующим, и если ты продолжал исповедовать принципы честности, порядочности и законопослушания, твое поведение приравнивалось к нравственному диссидентству.

Без здорового государства и здорового общества либеральные западные принципы – приватизация и свободные цены – могли лишь ускорить распад России. Чубайс и другие молодые реформаторы, проводя макроэкономические реформы, наивно насаждали однобокий вариант американской модели (пренебрегая ролью хорошего правительства и здоровых общественных ценностей), а российские бизнесмены тем временем на микроэкономическом уровне руководились своим пониманием американского капитализма, пониманием весьма искаженным. Стоило мне спросить магнатов русского бизнеса о разгуле преступности, порожденном рыночными реформами, я неизбежно слышал в ответ историю о грабителях – воротилах американского капитализма. Российский бандитский капитализм, утверждали они, ничем не отличается от американского капитализма конца девятнадцатого столетия.

Коммунистическая пропаганда всегда поддерживала лозунг о том, что бизнес в условиях свободного рынка – деятельность в чистом виде хищническая и преступная. Детей в советских школах учили: в Соединенных Штатах, этом воплощении капитализма, всем заправляет кучка безжалостных супербогачей; все крупные финансовые и промышленные империи, занимающие ведущие позиции в американской экономике, выстроены на пороке: за каждым состоянием стоят воровство, обман, даже убийство. И флагманы американской промышленности, по сути дела, – те же мошенники и преступники. Новые русские магнаты полностью усвоили этот образ западного капитализма; и, став бизнесменами, они действовали в соответствии с этим стереотипом.

«Возможно, наши преступники сегодня – самые могущественные люди в стране, но эта фаза пройдет, – говорили они. – Как в Америке. Посмотрите на своих крупных капиталистов, Рокфеллер, Форд, Карнеги, Морган. Все они начинали как преступники».