Криптоанархия, кибергосударства и пиратские утопии

Насколько я понимаю, исчезновение — это очень радикальный путь для нашего времени, а вовсе не бедствие и не конец для радикального проекта. Моя интерпретация этой теории, в отличие от нездоровых, вымороченных и нигилистическихтолкований, предлагает приемлемую стратегию для постоянно идущей «революции повседневной жизни»: эта борьба не прекратится даже с прекращением какой бы то ни было политической или социальной революции, потому что ничто, за исключением светопреставления, не может положить конец повседневной жизни или нашим надеждам на лучшее, на Чудесное. И, как сказал Ницше, если бы мир мог прийти к своему концу, логически он уже пришел бы к нему; а раз нет, значит — нет. Или, как сказал один суфий, сколько бы мы не пили запретного вина, мы унесем эту нестерпимую жажду с собой в вечность.

Зерзан и Блэк, независимо друг от друга, отметили так называемые «элементы отказа» (термин Зерзана), которые до некоторой степени могут рассматриваться как симптомы радикальной культуры исчезновения, частично бессознательного, но отчасти и осознаваемого. Они влияют на гораздо большее число людей, чем левые или анархистские идеи. Эти жесты отказа совершаются против институтов власти, и в этом смысле они «негативны», но каждый негативный жест потенциально содержит в себе и «позитивную» сторону — тактику, позволяющую скорее заменять, чем отвергать презираемые институты.

Например, негативный жест, направленный против школьного образования, состоит в «добровольной неграмотности». Поскольку я не разделяю либерального культа грамотности во имя облагораживания общества, я также не могу вполне разделить атмосферу удушливого страха, которая царит вокруг этого феномена: мне нравятся дети, которые выбрасывают книги вместе с мусором, который в них содержится. Тем не менее есть и позитивные альтернативы, которые используют туже энергию исчезновения. Домашнее обучение и ученичество в подмастерьях у мастера параллельно прогулам официальных занятий позволяют избежать школьных застенков. Хакинг — еще одна форма «образования», обладающая известными аспектами «невидимости».

Когда люди в массовом порядке не ходят на выборы, они демонстрируют негативный жест, направленный против политики. «Апатия» (то есть здоровая скука, вызванная лицезрением надоедливого Спектакля) уберегает свыше половины нации от избирательных урн; анархизм никогда не мог достичь подобного! (Как никакому анархизму не снилось недавняя неудача с переписью.) Есть и позитивные параллели: неформальные «сети» как альтернатива политике используются на многих уровнях жизни общества, и неиерархические объединения приобретают популярность даже за пределами анархистского движения, просто потому, что они действуют (ACT UP и Earth First! — примеры таких организаций. Еще один пример, хоть и довольно чудной — Анонимные Алкоголики).

Отказ от работы может принимать формы абсентеизма, пьянства на рабочем месте, саботажа и простой невнимательности, но он может вызвать к жизни новые способы протеста: самозанятость, участие в «теневой» экономике, мошенничество и другие криминальные операции, выращивание марихуаны на продажу и т. д. — все это более или менее «невидимые» действия, по сравнению с традиционной левой тактикой, провоцирующей столкновения, то есть с массовой забастовкой.

Отказ от церкви? Ну, «негативный жест» здесь похоже заключается втом, чтобы... смотреть телевизор. Но позитивные альтернативы включают все неавторитарные формы духовной жизни, от «вне-церковного» христианства, до неоязычества. «Свободные религии», как я люблю это называть, то есть небольшие авторские полусерьезные культы, на которые повлияли такие современные прототипы, как дискордианизм[261]

и анархо-даосизм, могут быть найдены повсюду в маргинальной Америке. Они предлагают «четвертый путь» за пределы массовых конфессий, телепроповедников-изуверов, бессодержательного и коммерциализованного «нью-эйджа». Можно сказать, что главный шаг к отказу от ортодоксальности состоит в конструировании «частной морали» в ницшеанском смысле: духовности «свободных духом».

Негативный отказ от дома — это «бездомность», которая в большинстве случаев рассматривается как несчастье, ведь никто не хочет по чужой воле стать бродягой. Но «бездомность» может быть и в некотором роде добродетелью, приключением — как это обстоит в широком международном движении сквоттеров, современных сезонных рабочих.

Негативный отказ от семьи — это обычный развод или другая форма прекращения связей. Позитивная альтернатива исходит от осознания того, что жизнь может быть счастливей без нуклеарной семьи, и пусть расцветают все цветы — от неполной семьи до шведских семей или группы любовников. «Европейский проект» ведет отчаянные арьергардные бои, чтобы защитить «семью» — эдипово нытье лежит в сердце Контроля. Альтернативы и так существуют — но им приходится скрываться, особенно в условиях начавшейся еще в 1980—1990-х годах Войны против Секса.