Криптография и свобода

Один школьный день я таким образом прогулял, понравилось. Основания – самые что ни на есть законные и весьма нетривиальные. Так ведь, наверное, такие возможности будут и еще несколько раз? Несомненно. Процедура оформления в КГБ долгая, отмазок от школы будет еще много. Так что же ими не воспользоваться? А уж решить: поступать или нет в Высшую Краснознаменную Школу КГБ, можно будет и попозже, ближе к вступительным экзаменам. Да и вообще, даже как-то интересно стало: таинственное учебное заведение, есть возможность сделать какой-то нестандартный выбор будущей профессии, вырваться из общей школьной стаи, длинным клином нацелившейся на МИФИ. Абсолютно никаких, даже самых приближенных представлений о будущей специальности после окончания ВКШ КГБ, у меня в то время не было, и вся эта затея напоминала авантюру. Прекрасно, обожаю авантюры!

Может, кто-то с детства мечтал стать летчиком или физиком и прямо с детского садика стал готовиться к будущей профессии. Но я уж точно никогда себе до окончания школы и близко не представлял, что буду криптографом.

Что же представляла из себя в то время полусекретная ВКШ КГБ? В ней было несколько факультетов, но математиков (биномов, яйцеголовых) готовил только один – 4 или Технический факультет. Остальные готовили, как правило, «истинных» чекистов. Биномов никто за «истинных», слава Богу, не считал, и для этого были все основания. Факультет был создан в начале 60–х годов, вскоре после того, как сбежавшие в СССР из американского АНБ – Агентства Национальной Безопасности, занимающегося в США вопросами криптографической защиты информации – американские криптографы Мартин и Митчел поведали советским коллегам об организации криптографической защиты в США. Криптография – точная наука, надежность шифра должна оцениваться не какими-то расплывчатыми рассуждениями, а точными математическими оценками, количеством двоичных операций, необходимых для взлома, и вероятностью успешного взлома. Криптограф может не знать какие-то лингвистические особенности языка, на котором осуществлялась шифрованная переписка, но он должен знать результаты Шеннона, быть математиком, в совершенстве владеть алгебраическими и статистическими методами анализа шифров. При таком подходе появляется возможность гарантировать надежность шифра от любого потенциального злоумышленника, и только такой подход является по-настоящему профессиональным криптографическим анализом.

Догоним и перегоним Америку! По криптографии СССР должен быть не хуже, чем США, будем готовить своих профессиональных криптографов.

И, как ни странно, получилось! А, впрочем, ничего странного здесь нет. Криптография в те времена была чисто военной, обслуживала высшее руководство страны, а на такое дело денег и сил не жалели. Всемирно известный историк криптографии американец Дэвид Кан в своей книге «Криптографы» (изданной в России также под названием «Взломщики кодов») напрямую связывает поражение русских армий Самсонова и Ренненкампфа в Первой мировой войне со слабостью российских шифров. Пришедшие на смену царю большевики всегда были особыми конспираторами, любили секретность и, поэтому, не могли оставить без внимания криптографию. В 1921 году Ленин подписал декрет о создании специальной шифровальной службы при ВЧК–ОГПУ, которую возглавил один из близких соратников Ленина, старый большевик Г.И.Бокий. В эту спецслужбу пригласили всех лучших специалистов-криптографов того времени, чьи книги мы изучали на 4 факультете и 50 лет спустя. Но это была еще «традиционная» криптография, где основным орудием криптографа был остро отточенный карандаш и охотничье чутье на какие-то особенности во вскрываемом тексте. Результатов Шеннона в те времена еще не было, вскрытие шифров осуществлялось примерно такими же методами, какими Шерлок Холмс разгадывал загадку «пляшущих человечков» — в основном, за счет интуиции и опыта криптографа. Но тем не менее к началу Второй мировой войны у Советского Союза была достаточно эффективная шифровальная служба. «Явная неспособность немецких криптографов вскрыть советские стратегические системы, с помощью которых засекречивалась самая важная информация, вынудила одного немецкого криптографа признать, что, хотя Россия и проиграла Первую мировую войну в эфире, во время Второй мировой войны она сумела взять реванш за свое поражение» — цитата из Дэвида Кана.