КРИС и снежное проклятие

Забежав к себе, бросилась на кровать, пытаясь успокоиться и унять охватившие чувства. Разревелась, не выдержав напряжения. Как он может на меня так влиять, что от одного прикосновения готова отдаться ему без раздумий, стоит поманить только. Нет, я против хорошего секса ничего не имею, но он же оборотень! Я видела, каким он может быть злым и жёстким и его расположенность ко мне может быть обманчива. Нельзя усложнять и без того непонятные отношения. К тому же Ханс — его друг, и это будет свинство со стороны оборотня переспать со мной. Да он вроде и не собирается. Это я своей больной фантазией напридумывала то, чего нет. Все, больше никаких прикосновений, пусть как-нибудь по-другому учит меня, а ещё лучше ищет способ вернуть меня домой. Да. Так ему и скажу.

Пришлось идти отмокать в ванную, чтобы хоть как-то успокоиться и отвлечься. Тело предательски предвкушало то, чего ему не дадут, и от этого хотелось выть. Слезы сами по себе начали щипать глаза, и я поняла, что дело еще хуже, чем я думала. Две ночи подряд сны эротического содержания с оборотнем, плюс как девчонка малолетняя трясусь в его присутствии. Тянет невероятно, космически. Так что хочется наплевать на все и сделать то, что хочу. Но я ж не сделаю… Мы совершенно не подходим друг другу. Он — оборотень, он волк, черт возьми. А я тут лишь до того момента, когда у Ханса получится отправить меня домой. Тут вспомнила поцелуй Ханса. Я знала, что нравлюсь ему, и он мне вроде тоже. Корвин перебил все чувства, словно их не было никогда. Это неправильно.

Вытерев слезы, вышла из ванной, накинула чёрный халат и увидела на кровати готовое янтарное платье. Очень красивое. Надену завтра. Надо бы сшить ещё парочку серых мышиных платьев. А лучше чёрных. Под настроение.

Зашла Элеонора и пригласила на ужин. Я есть не хотела вообще. Попросила принести мне какую-нибудь книжку, вообще неважно о чем. Мне надо было занять голову. Через десять минут дверь резко распахнулась, но вместо служанки с книжкой в дверях стоял разъярённый Корвин. Я вжалась в кресло и на удивление очень сильно испугалась.

— Что значит не будешь есть? Ты что, с голоду помереть решила?

Он был очень красив в гневе.

— Я не голодна. Плохо себя чувствую, — совсем не соврала.

— Почему? Что случилось? — уже спокойнее проговорил он и сел рядом на диван. Я на всякий случай отодвинулась от него.

— Ничего. Я просто устала, и у меня разболелась голова.

— А чего зареванная?

— Ревела. Голова болит. Сильно, — я посмотрела на него — не очень убедила, кажется.

— Ты чего убежала сегодня? Испугалась чего-то?

Он что, реально не понимает! Я смотрела на его красивое лицо и сдерживалась, чтобы не провести рукой по щеке. А пальцем по мягким губам. Потому что потом уже назад не отмотаешь.

— Нет, не испугалась. Просто мне стало плохо. Я бы хотела отдохнуть.

— Могу с тобой посидеть, если хочешь. Или попросить Элеонору.

— Нет! Не надо. Я сама успокоюсь, высплюсь, и завтра уже все будет хорошо. Я приду на завтрак, и потом мы продолжим занятия.

Он не поверил, но настаивать не стал и ушёл. Долго еще смотрела на дверь, которая закрылась за его широкой спиной. Потом принесли книжку про каких-то неизвестных мне людей. Она сделала своё дело, я отвлеклась, вполне успокоилась и уснула. На этот раз в ночной сорочке, чтоб не провоцировать свою внутреннюю женщину на непотребные сны.

Но это не помогло.

Я лежала на животе, слегка вдавленная крепкими мужским телом в матрас. Он нежно целовал мою шею, спускаясь по спине, слегка покусывая, от чего волна удовольствия разливалась по телу. Я приглушенно простонала от наслаждения, когда его рука нырнула к моей груди, слегка сжав. Выгнувшись, потянулась бёдрами к нему, почувствовав его желание. Он слабо зарычал и ещё сильнее стал покусывать основание шеи, зарывшись второй рукой мне в волосы, притянув к себе, впился жадным поцелуем. Не прекращая ласкать грудь, он вошёл в меня легко, чувствуя, что я уже больше не могу терпеть эту пытку. Вытянув руки, я спиной прижалась к могучей груди, желая всем телом его чувствовать. Оторвавшись от его губ, громко застонала, от чего его движения стали ещё более интенсивными, тело покрылось потом, горячее дыхание обжигало мне висок. Мы скользили в сумасшедшем танце, которому, казалось, не будет конца. Прижав руку к моему лону, он услышал окончательный крик удовольствия, и тело мое содрогнулось в эйфории, постепенно просыпаясь.

Я свернулась улиткой от отчаяния, все ещё чувствуя блуждающие волны оргазма в теле, и снова заплакала. Я плакала так, как будто мир рухнул, и я осталась в нем одна. Со слезами выпускала все то напряжение, которое было со мной последние дни. Как будто позволив себе всё-таки признаться в очевидном, зарыдала навзрыд, и проревела до самого рассвета.

И даже позже я только умылась, накинула халат и легла обратно, жалея себя. Никого видеть и ни с кем говорить не хотелось.

Элеонора приходила звать на завтрак, но я отказалась, даже не встав с постели. Мне нужны более длительные выходные и уж точно не в обществе мистера Корвина.