Кристальный пик

Сыпля ругательствами, из-за которых Мелихор приходилось зажимать Тесее уши, Кочевник расхаживал перед сундуками со свежей одеждой взад-вперед и попинывал их со злости. Его не смогла задобрить ни душистая ванна, ни мягкая перина, но немного усмирила тарелка со свиной рулькой и баклажка пива, принесенные советником Дану вместе с извинениями за случившееся. Извинения эти Кочевник начисто проигнорировал — только выхватил весь поднос и утащил его в другой конец комнаты, не желая ни с кем делиться.

Впрочем, принимать их должен был и не он.

— Передайте ярлу Дайре, что ничего страшного не произошло. Это всего лишь недоразумение. Я в порядке, — ответил Солярис вежливым тоном, совершенно ему несвойственным. Уже тогда я поняла, что он врет прямо в лицо и советнику, и мне. — Закон гостеприимства нарушен не был, потому нет нужды прерывать наш визит и зачинать разбирательства. Как и положено, королева Рубин скоро прибудет в тронный зал в сопровождении королевского зверя. Пусть ярл Дайре ожидает.

Советник — один из старших братьев Дайре, кажется, тот самый, что когда-то был ярлом вместо него и пытался вернуть меня домой, — почтительно кивнул и удалился без лишних слов. За ним последовали две лекарки, которые все это время хлопотали вокруг Сола, но в итоге не закончили ни одной перевязки — до того угрожающе он рычал и клацал на них зубами за любое неосторожное прикосновение к ранам на боку. Сдавшись, они обе плюнули на него, послав «ящера скверного к Дикому», всучили ему чистых тканей и оставили все, как есть. Благо, я заметила это прежде, чем Солярис успел натянуть рубаху и снова притвориться, что чувствует себя нормально.

— Ну-ка, дай я сама посмотрю. Меня своими ужимками ты не напугаешь! Просто посиди спокойно одну минуту, будь хорошим мальчиком.

От последних слов уши у Соляриса резко порозовели, а сам он застыл, не зная, куда деваться. Воспользовавшись его оцепенением, я схватила со стола брошенную лекарками припарку, смоченную в отваре из красной рябины, и тут же принялась за дело. Броня из чешуи, перепачканная в крови, лежала на постели сложенная. Льняная рубаха, накинутая Солом вместо нее, снималась гораздо проще, но упрямо липла к мокнущим ранам, когда я взялась за ее край и потянула.

— Волчья Госпожа! — вырвалось у меня невольно. — Что за кулемы прислуживают ярлу⁈ Они вообще ничего полезного не сделали! Ты же еще кровоточишь даже!

Солярис промолчал. Левый бок его выглядел скверно: длинные полосы рассекали ребра от самой груди до уголка таза, проходя через весь живот; такие глубокие, что, по-хорошему, их штопать было нужно, а не просто лоскутами зажимать. Хотя кровь, темно-бордовая, уже не бежала ручьем, как тогда в небе над Лугом, когда мы с Солярисом едва не разбились, но все еще выступала капля за каплей. Я стерла ее отрезом чистого хлопка и, накрыв рану припаркой, принялась неумело бинтовать Соляриса тем, что нашлось под рукой. После длительного полета рельеф его торса казался каменным на ощупь, и если бы на кону сейчас не стояло здоровье Сола, я бы вряд ли посмела держать пальцы так близко к его бедрам и приспущенному поясу штанов.

Как я и думала, кусать меня Солярис не посмел. Только часто задышал под моими руками, и иногда шипя от боли из-за того, что я несколько раз перетянула края повязки и закрепила их неправильно.

Упругая постель в чертогах, которые для нас шестерых выделил Дайре, дабы мы могли привести себя в надлежащий вид и немного отдохнуть с дороги, была завалена вещами. Хотя на практике нас было тут всего пятеро — Сильтан потерялся где-то по пути, видимо, решив, что приключений с него хватит, — суматоха стояла такая, будто здесь поселился целый хирд. В основном суматоху эту, конечно же, создавали Мелихор и Кочевник: пока я занималась Солом, они дрались за моченые яблоки, которые Кочевник не ел, но из принципа не желал делиться. Только Тесея сидела на подоконнике смирно, болтая ногами, и тихо плела свою волчью куколку, пока я не окликнула ее и не указала рукой на узелок по соседству.

— Тесея, будь добра, найди мне несколько заколок. Лучше тех, где камней поменьше да металл подобротнее. Они все должны лежать в мешке.

Тесея встрепенулась и послушно схватилась за узелок, отложив пряжу.

— Хм, почему же ты не заживаешь?..

Я опустила руки, недоуменно глядя на темное пятно, расползающееся по боку Соляриса под свежей повязкой. Такого с ним раньше не случалось. Даже рухнув с высоты Меловых гор там, в Лофорте, где мы оба впервые повстречали Красный туман, Солярис исцелился меньше чем за несколько часов, хотя переломов у него насчитывалось порядка тридцати. По сравнению с этим полосы на его боку — не более, чем царапины. К тому же, пускай драконью чешую были способны пробить только две вещи, — черное серебро, проклятое сейдом, или же когти и зубы другого дракона, — и то и другое всегда заживало одинаково быстро.