Кристальный пик

Она не отреагировала, точь-в-точь как тогда в гостевых чертогах Дайре, когда примеряла кроличью маску. Теплый летний ветер покачивал вместе с листьями моток пряжи на ее пояске. Шерстяная нить запуталась в ветвях оголевшего от старости вяза, и Тесея держалась за них руками, будто пыталась раздвинуть слишком крепкие и разросшиеся ветви. Вот только она не двигалась, а стояла неподвижно, вглядываясь в темные пролежни между ними.

— Тесея? — позвала я снова, оказавшись рядом.

— Я слы-ыш-шу… В… Вой… Там. Волки.

Я тоже прислушалась, но ничего, кроме шуршания листьев и беличьего цокота, не уловила. Зато синяя нить Хагалаз, прежде спокойная и ничем не выдающая свою тайну, словно раздулась на моем пальце, сдавила его, словно отзываясь на что-то и требуя поверить Тесее. Но я уже и так верила ей. В конце концов, вёльвой можно не только родиться, но и стать с возрастом. Женщины, кому это суждено, постигают ремесло с ранних лет, порой сами того не ведая. Через земледелие, пение, ле́карство…

И через прядение и возню с нитями тоже.

— Давай посмотрим, что там за волки нас зовут, — улыбнулась я, преисполнившись надежды.

Я окликнула Сильтана, ушедшего вперед, но тот не отозвался. Тогда я попробовала нагнать его, велев Тесее стоять на месте, и позвала еще несколько раз, но без толку. Похоже, за своим пением он даже не заметил, как ушел без нас. Лишний раз убедившись, что рассчитывать на брата Соляриса не стоило, я немного поколебалась и все-таки возвратилась к Тесее с решимостью идти напролом. В крайнем случае, любой дракон поблизости услышит нас, если что случится, а их тут бродит целых три. Да и чего бояться в лесу? Зверья лишь местного. Но коль наручи Гектора, что я всегда на себе носила, с людьми совладать помогали, то определенно помогут совладать и с парочкой кабанов.

Вместе с Тесеей нам удалось распутать пряжу, отогнуть вязовые ветви, преграждающие путь, и перелезть через них в глубь соседней чащи. Небо, сколько бы Кочевник не грозил ему топором, уже начинало менять свои тона. Пятна желтого постепенно окрашивались в розовый. До того, как они станут красными и потемнеют, оставалось несколько часов. Потому мы с Тесеей шли быстро, но осторожно, только туда, куда она указывала рукой, морща нос и затыкая уши, когда таинственный волчий вой становился для нее слишком громким. Я же по-прежнему слышала лишь хруст хвороста, ломающегося под нашей поступью, и соловьиную трель, но никак не волков. В какой-то момент мне и вовсе стало казаться, что мы идем в никуда: троп на холмах и так не было, но там, куда нас завела Тесея, бурьян становился таким высоким и жгучим и так он кусал меня за локти и пальцы, что в уголках глаз выступали слезы. А Тесея все тянула меня дальше и тянула… Иногда из-за бурелома она опускалась на колени и, подобрав льняную юбку, передвигалась ползком, но ни в коем случае не останавливалась. К тому моменту, когда впереди наконец-то стала вырисовываться более-менее ровная опушка, мы обе успели сбить себе ноги в кровь, разодрать лицо о колючки и невыносимо устать.

— В-вой от-т… от-туда!

— Слава богам!

Там, посреди опушки, громоздилась нескладная круглая конструкция из серых камней, похожих на необтесанный мрамор. Лишь треугольная крыша из дерева с рычагом, обвязанным красной лентой, и тихое журчание воды заставили меня поверить в то, что это вовсе не чья-то забава, а действительно колодец.

Неужели…

— Тесея, не торопись. Подожди меня!

От радости она взбодрилась, выскочила из чащи первой, юркая и ловкая, а оттого легко проскочившая через куст терна, в отличие от меня. Кривой сучок зацепился за мою пошедшую пятнами пота рубаху, не желая отпускать. Я вынужденно остановилась, тихо выругалась именем Дикого и, нащупывая пальцами впившиеся иголочки, принялась отцеплять от них проколотую ткань. Та затрещала, натягиваясь, а затем и вовсе порвалась, когда я рванула вперед на девичий визг, разрезавший благодать леса.

— Тесея!

Еще минуту назад она стояла возле колодца, а теперь уже висела на его горловине больше, чем наполовину — только ноги под задравшимся подолом платья торчали по эту сторону. Я ухватилась за них, уперлась коленями в край, пытаясь вытянуть ее назад, и почувствовала, как неровные края серых камней режут мне не только штаны, но и кожу.

— Держись, Тесея!

Стиснув зубы, я снова дернула ее на себя. Тесея была хрупкой, даже тощей для своих двенадцати лет, потому я и не сомневалась, что запросто вытащу ее из колодца даже со своей хилой комплекцией.

Но почему-то не смогла.

— Сильтан! Солярис! Солярис!