Кристина

Я проснулась с сознанием, что что-то случилось. Я тут же вспомнила беспокойную ночь, исчезновение Нэда, мучительные попытки накормить ребенка. Головная боль не прошла.

— У вас ужасный вид, — сказала нянька, подавая мне чай в постель. — Не знаю, поправитесь ли вы к концу той недели, когда кончается мой срок. Вам необходима постоянная нянька, вот что.

Я сказала, что нам это не по средствам.

— Все равно, даже если и не по средствам. Это совершенно необходимо, — сказала она, а затем добавила строго: — Оставайтесь-ка в постели сегодня все утро.

У нее было доброе сердце, и она догадалась, что я не знаю, где Нэд, и беспокоюсь о нем. Она старалась, как умела, утешить меня.

Я лежала в тихой спальне, следя, как оранжевые лучи зимнего солнца совершают свой путь по стене. С неба спустился полог прозрачного, как кисея, шафранового тумана. Был тихий, неприметный, словно застывший во времени, день. Впервые за весь год я попыталась писать стихи. Я написала шесть строк без рифмы, и, когда прочла их, они мне понравились. Но спустя полчаса они уже показались бездарной, неискренней писаниной. Однако я не смогла уничтожить их и спрятала в пустой ящичек для папирос, который стоял на моем ночном столике. В первые дни замужества я мечтала, что этот ящик будет всегда доверху наполнен папиросами, однако теперь он служил хранилищем для случайной запонки, приколок для волос и квитанций из прачечной.

Нянька ушла, чтобы сделать по моей просьбе кое-какие покупки.

Я позвонила Нэду в контору.

— Где ты был? — не выдержав, набросилась я на него.

Он помолчал, затем сказал:

— Так кое-где, ничего интересного.

— Ты должен сказать мне. Я беспокоилась.

— Напрасно. Я не маленький. Я же сказал, что приду поздно. Просто я не смог выбраться.

— Где ты провел ночь?

— Так, нигде особенно. — В голосе его было упрямство и нарочитое спокойствие человека, твердо владеющего собой.

Я гневно упрекнула его в том, что он оставляет меня одну: я беспокоилась, я испугалась. Что бы он подумал, если бы это сделала я?

— Ты — это совсем другое дело.

— Почему?

— Я не могу сейчас разговаривать. У нас много работы. Приду, как обычно.

Но когда он пришел, мы не смогли поговорить, ибо нянька ни на минуту не оставляла нас одних.

За ужином Нэд был молчалив, вежлив, даже старался быть внимательным.

Я ничего не ела.

— Если вы не перестанете вести себя так, миссис Скелтон, это не принесет пользы нашему малышу, — сказала нянька. — Ваша жена слишком беспокойная особа, — многозначительно обратилась она к Нэду. — И люди, которые желают ей добра, должны сделать так, чтобы у нее не было причин для беспокойства. Они обязаны подумать об этом.

В спальне я все же попыталась прижать его к стене.

— Я имею право знать, где ты был.

В кухне нянька громко распевала псалом.

— Не скажу, — ответил Нэд. — Придется доверять мне.

После этого он не произнес ни слова. В последующие дни упорного молчания, ледяной вежливости и видимости нормальных семейных отношений меня мучили два чувства. Как ни странно, ко мне в какой-то степени вернулось прежнее романтическое влечение к Нэду, и я восхищалась его упорным нежеланием объясниться со мной. В конце концов, он доказал мне, что у него есть «характер», думала я. Но трезвый разум подсказывал, что его поведение было нелепым и жестоким. Если правда была неприятной для меня, человек с добрым сердцем попытался бы заменить ее успокоительной ложью.

Шли недели, и я все меньше думала об этом. Ребенок целиком занимал теперь мое время и мысли, ему я отдавала всю свою любовь. Однако иногда меня охватывала бессмысленная ревность — бессмысленная потому, что такую ревность испытываешь, когда любишь, а я уже не любила, а просто жила изо дня в день, ни на что не надеясь, кроме того, что в жизни само собой произойдет одно из необъяснимых ее чудес и все вдруг изменится.

Глава XII

Я думаю, что смогла бы спрятать этот эпизод с ночным исчезновением Нэда куда-нибудь в дальний уголок моей памяти, предназначенный для хранения неразрешимых загадок, если бы не случайная встреча с Нелли Ормерод.

Эмили согласилась посидеть с Марком, пока я сделаю покупки в Вест-Энде. И хотя денег у меня почти не было, я радовалась возможности пройтись по городу и надеть для этого самое приличное из своих платьев.

Стоял апрель. Весенний день был ненормально жарким, и короткие ливни внезапно сменялись горячим солнцем. Оксфорд-стрит дымилась от мокрых макинтошей. Рассматривая прилавок ювелирного отдела в одном из больших универсальных магазинов, я вдруг увидела Нелли. Она с озабоченным видом выбирала ремешок для часов, прикладывая то один, то другой к своему толстому запястью, каждый раз при этом высоко вздергивая обшлага своего твидового костюма. Она стояла, широко расставив ноги; на голове ее красовалась бледно-голубая, не шедшая ей шляпка, далеко сдвинутая на затылок. Я подбежала к ней и тронула ее за локоть.

— О, хэлло! — от неожиданности она испуганно уставилась на меня. — Подумать только, какая встреча! — лицо ее покрылось густым румянцем. — Как поживаете вы все?