Кристина

Мне было жаль себя, потому что я была бедно одета, потому что мне не с кем было поговорить, потому что я не могла пойти на танцы или в театр. Мне не было еще и двадцати одного года, и моя жалость к себе была ценна тем, что поддерживала во мне надежду. Если бы я окончательно сказала себе: «Ты этого хотела. Поделом тебе», — я бы приняла это как окончательный приговор и впала бы в полное отчаяние. А так иногда я видела луч надежды, могла неожиданно радоваться ослепительному весеннему утру, белому свету луны в полнолуние или робкому мерцанию одинокого фонарика велосипедиста на краю далекого пустыря. В один из таких обнадеживающих моментов я послала стихотворение, написанное мною в минуту отчаяния, издателю, к которому раньше не посмела бы обратиться. Я снова начала подумывать о том, что могла бы, пожалуй, сделать какую-то «карьеру».

Нэд был внимателен ко мне и раз в неделю водил в кино. Будучи мистером Каркером-младшим, он не мог рассчитывать в этом году на повышение жалованья (хотя жалованье было увеличено Финнигану и машинистке). Но, казалось, это мало огорчало его. Насколько я могла судить, он впал в состояние полного безразличия, которое могло длиться бесконечно. В доме чувствовалось запустение; не было денег хотя бы изредка покупать цветы, а Марк казался мне ужасно дорогим ребенком.

Однажды в воскресенье — у меня пила чай Эмили, а Нэд, лежа на диване, в который раз перечитывал «Ностромо»[30], — позвонила миссис Скелтон.

— Такой хороший день. Мы думаем навестить вас, если вы не против. Ничего не надо, кроме чаю или чего-нибудь спиртного.

— Кто это? — спросил Нэд.

Я сказала.

— Какого дьявола им надо? У нас нечего выпить, пусть Гарриет не рассчитывает.

— Мне, может быть, лучше уйти? — робко спросила Эмили.

— Нет, не уходите, — быстро сказал Нэд. — Останьтесь, — Он рассчитывал, что, пропустив службу в церкви, Эмили согласится посидеть с Марком и тогда мы сможем пойти в кино — изредка по воскресеньям она давала нам эту возможность. — Чего им надо, хотел бы я знать? — снова раздраженно спросил он.

Скелтоны приехали в машине, которой мы теперь не имели права пользоваться. Я смотрела в окно, как они шли по дорожке: мистер Скелтон петушиным шагом, со светской улыбкой, быстро догоравшей на его лице, подобно фонарику с разрядившейся батарейкой; его жена — грациозно, медленно и устало, полуприкрыв веками свои выпуклые глаза.

— Ну как? Как выглядит малютка нашей малютки Кристины? У вас цветущий вид, — громко приветствовал меня мистер Скелтон.

— Мы же видели ребенка, Гарольд, — медленно и многозначительно прервала его миссис Скелтон. — Мы видели его в саду. Он выглядит здоровеньким. Еще бы при всех заботах Крис. — И с плохо разыгранным оживлением она заговорила с Эмили и опустилась в кресло.

— В доме нет джина, — сказал Нэд. — У нас кончился весь запас, а сегодня воскресенье. — Oн гневно уставился на мать, которая ответила ему презрительным взглядом.

— Какая милая встреча, — сказала она, обращаясь ко мне. — Неужели ты не можешь воспитать его?

— Чего ты требуешь от ребенка? — воскликнул мистер Скелтон. — Ведь она сама еще дитя. Вам бы впору, Кристина, самой лежать в коляске. Не так ли? — повернулся он к Эмили. — Разве я не прав, Нэд? — Но батарейка окончательно иссякла, фонарь погас. Мистер Скелтон уселся на диван и взял в руки книгу Нэда.

Я невольно почувствовала, что целиком на стороне Нэда. Узы брака, даже несчастливого, нередко тесно связывают супругов, вплоть до общей гордости. Мне было невыносимо обидно, что родители так унижают Нэда. Этим они унижали и меня тоже. Поэтому я решила, что мне нечего разыгрывать приветливость и радушие. Это их вина, что Нэд потерял веру в себя, что я бедна и плохо одета. И они должны понять, что я знаю это и не хочу притворяться.

— Моя дорогая Кристина, — вдруг воскликнула миссис Скелтон. — Tы не подкладываешь войлок под ковры? От этого они ужасно быстро изнашиваются. Этот ковер необходимо отдать в починку, пока не образовалась дыра.

— Починка ковров — дорогое удовольствие.

Она посмотрела на меня.

— Небрежное обращение с вещами может обойтись еще дороже. Однако я не собираюсь вас учить. Это ваш дом. — Она снова посмотрела на вытертое пятно на ковре. — Боюсь, что вас надули с этим ковром.

Эмили, готовившая чай в кухне, внесла чашки. Я поблагодарила ее.

— Вы, должно быть, ужасно выручаете Кристину, — сказала ей миссис Скелтон. — Не знаю, что бы она делала без вас.

— Мы все должны помогать чем можем, — рассеянно ответила Эмили, думая о своем. — Вам с сахаром?

— Нет, без молока и без сахара. — Вдруг в голосе миссис Скелтон прозвучали нотки ленивого барского приказа: — Нэд! — молчание. — Нэд, я к тебе обращаюсь!

— Извини.

— У вас в доме найдется лимон?

— Я сейчас принесу, — воскликнула я. — Лимон на кухне.

— Мой сын принесет мне лимон, — заявила миссис Скелтон. — Сидите, миссис Джексон! — это было сказано Эмили, ибо она тоже сделала движение в сторону двери.

— Где лимон? — спросил у меня взбешенный Нэд. — Я не знаю, где у тебя что лежит.