КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА. книга третья.

Таким образом, на Флоте в лучшем случае готовились командиры – штурмана, командиры – торпедисты, командиры – ракетчики и так далее. Настоящих командиров было «кот наплакал», да и те при первой возможности с кораблей уходили. Как таковой, командирской подготовки не было. Молодые да неопытные командиры уходили на боевую службу, к ним подсаживали таких же не опытных замкомдивов, в должности дядьки – наставника. Это ещё больше усугубляло положение и, таким никуда не годным тандемом, они каким-то образом командовали кораблём стратегического назначения.

Спрашивается: где же логика и здравый смысл таких назначений?

- Если командир плохо подготовлен и не может командовать кораблём, то его нужно снимать или готовить в соответствии с курсом боевой подготовки. В крайнем случае, исполнять должность командира можно назначить того же замкомдива.

«Картинка» получалась довольно занимательной: кораблём командовал неопытный командир и ему в начальники навязывался безответственный наставник, который, как следует, управлять кораблём уже разучился.

Командующему Флотом некуда было деваться. Он так же хотел стать полным адмиралом и забраться «повыше». В то жёсткое время нужно было «вытолкнуть» в море  десять – двенадцать ракетных крейсеров, постоянно патрулирующих  на боевой службе.

- Выталкивали и обеспечивали их готовность к пуску ракет! – Холодная война требовала.

А на войне, как на войне: она перемалывала и калечила жизни и судьбы подводников, и как ни странно, никакого вознаграждения ни материального, ни морального они не получали. Всё было закрыто и покрыто мраком секретности.

Одним из пунктов «новаций», которые вводил новый командующий Флотом, была тотальная проверка флотской комиссией готовности крейсера к боевому патрулированию непосредственно перед выходом  РПК СН в море. Непонятно, зачем комфлотом пытался выполнить работу, которую делали штабы дивизий? О флотилиях говорить нечего: те всегда неизвестно для чего, только присутствовали «при сём». Как у лисицы хвост: и глаза, и уши, и зубки, и лапы – все были при деле, все выполняли определённую работу и функции, один хвост, мешая бежать, болтался сзади. – Рулил!

Результатом этой проверки становился акт готовности корабля к выполнению боевой службы. Акт подписывался всеми фигурантами комиссии и утверждался командующим флотом.

 Спрашивается, что могла комиссия, пусть самого высокого ранга, изменить в состоянии корабля за сутки или двое суток до его выхода в море?

- Практически ничего, ибо план выходов РПК СН на боевую службу утверждался Главкомом ВМФ, который в свою очередь, нёс ответственность за общее количество крейсеров на боевом патрулировании перед Генеральным штабом Вооружённых Сил СССР. Так что весь этот, поддаваемый комфлотом, «сырой пар» уходил в «свисток». Свистели громко, у бедных подводников звенело в ушах. Откупившись от нашествия не одним литром спирта, залитого в дежурные ёмкости членов комиссии, крейсер тихо и мирно уходил в море.

Провожали «Ладушку» скромно: немногочисленные офицеры штаба дивизии с удовольствием отдали последние швартовые концы, связывающие корабль с берегом и лодка, грациозно развернувшись носом на выход в сторону бонового заграждения, набирая скорость, плавно заскользила прочь от родного берега. Штабники незамедлительно уселись в ГАЗики и, с устатку от содеянного, потирали руки: дело сделано и, как говорится «из глаз долой – из сердца вон»! Лодка действительно быстро исчезала из поля видимости, растворяясь, в нетронутой солнцем серой мгле зимних заполярных сумерек.

Море на удивление было спокойным. Накануне, несколько дней, свирепствующий штормовой Юго-Западный ветер, взломал нестойкую наледь и вместе с шугой отнёс  подальше от белых, нахохлившихся снежными заносами, берегов Святоносского залива. Только тихий гул, исходящий от натруженных в противодействии сумасшедшей пляске волн и ветра береговых камней, переходящих в сопки, напоминал о прошедшем здесь шторме. Поблагодарив за работу, Антон отпустил два буксира-вертолёта, неотрывно следовавших у бортов крейсера. Те, прощально прогудев гудками, отвалили от крейсера и «побежали» к своему причалу домой. Малым ходом, соблюдая радиомолчание, Антон выводил «Ладушку» из базы. Тишину моря, да тягостную грусть разлуки моряков с берегом, скрытую их молчанием, нарушал лишь равномерный плеск буруна, поднятого бегущим обтекаемым носом субмарины. Они уверенно заученно, почти автоматически выполняли свои обязанности, но тревожно-печальные, мельком брошенные на удаляющийся берег, прощальные взгляды, эту грусть выдавали. Там, на Большой Земле, оставались их  родные и близкие люди, жёны и дети, девушки и планы на будущее. Будущее… - есть ли оно у них, и что оно им приготовило? Это «что» скрывалось за времяразделом: «до» и «после» боевой службы. «До» - цепкая память закрепила в их головах все события жизни в серию прошлого, которые, как удаляющейся берег, с каждой милей пройденной кораблём, терялись в смутных воспоминаниях прошедшего времени.