КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА. книга третья.

- Да, в принципе, от «вас» нам действительно ничего не нужно, - продолжал говорить командир. – Только поймите, пока не поздно, что здесь в море игры заканчиваются, здесь лицом к лицу противопоставлены мы, обладающие мощнейшим оружием, и не менее сильный реальный противник.

Противник наглый, который очень хорошо усвоил уроки Перл-Харбора, и начинать войну – пока Холодную, повторяя прежние ошибки, не желает. А мы из-за своей тупости и гордыни, как в своё время И.В.Сталин, всё ещё не можем поверить, что война, хотя и Холодная, но уже давно началась. И.Сталин, в конце концов, опомнился и, овладев ситуацией, ценой огромной крови соотечественников в Великой Отечественной войне, одержал победу и сохранил государство рабочих и крестьян. Мы же, если так будет продолжаться далее, без единого выстрела отдадим победу противнику и своим пассивным невмешательством это своё народное государство разрушим, отдав его на разграбление кучке проходимцев. Более того, сейчас, бросив РПК СН, практически на «бойню», флотские угодники заранее сняли с нас «штаны», подставляя наши «задницы», всеядным американским «гомикам». Безнаказанно и за деньги они – те, и другие будут «пользовать» кого угодно, и что угодно.

Кто не понял, поясняю:

- Наше «любимое» руководство огромными буквами на скалах у баз подводных лодок понаписали «Помни войну!». Ориентиры для противника отличные. Сами же всё делают наоборот. От готовности к войне нас всячески отучают – и думать не моги! Для этого «боевую тревогу» во многих случаях они заменили «учебно-боевой». Раз она учебная, то можно и «лёжа на боку». А если грянет «боевая», то подыматься ожиревшему и одряхлевшему телу, ох как будет трудно! С этого всё и началось.

Мы ходим на службу и патрулирование – боевые, приходим же с автономного похода – автономок. На боевой службе ведём не «Журнал боевых действий», а «Журнал учёта событий». Простую и ясную структуру боевых готовностей, заменили ступенчатой. На  «ступеньках» эту боевую готовность потеряли совсем. А чтоб, не дай бог, кто-то сдуру не стрельнул, то на все стреляющие устройства и запоры навесили амбарные замки, опечатали печатью командира и пусть он, бедняга, вместо того чтобы руководить боем, бегает и их открывает. На берегу время для их открытия, может быть, и найдётся. Но здесь, на боевой службе, услышав шум приближающихся торпед, или взрывы глубинных бомб, открывать их будет поздно. С такой политикой – затаится, пока тебя не стукнут по голове, я не согласен. Ибо хочу в любой момент боевой службы быть в полной готовности «бабахнуть» по башке противника своим боеготовым оружием. Как это сделать, мы должны решать для каждого отдельного случая и ситуации. Для каждых суток боевого патрулирования с вашей помощью я должен вырабатывать командирское решение. Вот так-то, мои дорогие офицеры. Как говорится, начнём «не отходя от кассы», со старших помощников. Обстановка реальная на сегодняшний день. Прошу, товарищ Онуфриенко, что скажете?

Онуфриенко  - чернявый, выше среднего роста сухощавый офицер, назначенный старпомом на место, освобождённое комиссованным Щегловым, своей серьёзностью и вдумчивым отношением к делу, Липовецкого устраивал вполне.

- А что тут скажешь, товарищ командир, говорить можно много или ничего, - начал он издалека,  как-то неохотно и без интереса. – Мы уже свыклись, что самые большие атомные подводные лодки вооружённые межконтинентальными баллистическими ракетами стали называться крейсерами стратегического назначения. По названию и решаемые задачи – стратегические, то есть задачи, которые решают исход войны. Но  «не по Сеньке шапка» для Флота оказался этот качественно новый корабль. Он существует де-факто, не признанный ни корабельным уставом, ни организационным обустройством, ни потребным штатным комплектованием, ни обеспечением в соответствии с решаемыми задачами. Крейсер оказался в роли богатого несовершеннолетнего пасынка с великолепными перспективами роста, в опекуны которому назначили «дядьку» со своими устаревшими консервативными правилами службы. «Дядьки» от флота даже не заметили, когда «пасынок», несмотря на гнусные условия, вырос и теперь он стал главным, а весь флот – обеспечивающим его боевую устойчивость. В связи с тем, что заботливые родители у крейсера отсутствовали, то всевозможные «дядьки - опекуны» стремились у «пасынка» больше взять, чем могли дать. Несмотря на громкое название, РПК СН так и остался непонятной подводной лодкой.