Критика чистого разума. С комментариями и иллюстрациями

Вступив на кафедру, он публиковал, иногда анонимно, естественнонаучные сочинения о том, например, менялось ли положение оси земли относительно орбиты или существуют ли другие галактики. Кант исходил из того, что поскольку о прошлом вселенной у нас нет достоверных свидетельств, мы должны предполагать, что само ее состояние могло быть другим – так, философ предположил, что вселенная изначально была облаком пыли, и что небесные тела оформились благодаря силам притяжения и отталкивания. Кант всегда делал неожиданные выводы из самоочевидных вещей – планеты Солнечной системы, орбиты которых лежат на одной плоскости, напомнили ему вращающуюся юлу – а значит, сказал он, солнечная система была изначально быстрым вращением постепенно скомковавшегося облака, и за Сатурном должны быть еще планеты – эта гипотеза потом была подтверждена астрономом Лапласом. Канту при этом не всегда везло – Кенигсберг считался провинциальным городом, большая часть жителей, включая его родителей, были привержены пиетизму

– строгой версии протестантизма, запрещавшей развлечения и излишнюю пытливость, а книги Канта долгое время с трудом расходились и редко попадали к французским или английским коллегам.

Канон преподавания в немецких университетах XVIII века создали Христиан фон Вольф (германский учитель нашего М. В. Ломоносова; Вольф и ввел моду писать по-немецки, а не по-латыни научные труды) и Александр Баумгартен. Если кратко, этот канон требовал давать исчерпывающее освещение любой дисциплины: учебники по всем наукам строились как пособия по геометрии, где есть аксиомы, теоремы, задачи, гипотезы, доказательства, но главное, такая трактовка всех явлений, что ни одно из них не должно остаться неохваченным. Уроки в университетах проходили не так, как привыкли мы – у нас профессор обычно рассказывает о новых достижениях науки, о самой свежей статье, которую прочел, или об эксперименте, прямо сейчас поставленном коллегами. Во времена Канта были канонические учебники по всем дисциплинам, от метафизики до механики, и нужно было на уроках толковать эти учебники и объяснять, как что в них работает, как решать любые задачи, которые могут встать перед профессионалом. Кант за свою жизнь прочел множество курсов, по самым разным дисциплинам, и ему, конечно, наследовали последующие философы – Гегель на своих лекциях одинаково успешно мог говорить о природе электричества и об особенностях права различных стран, с той разницей, что ему уже, в отличие от Канта, разрешено было импровизировать. Так, в первые же годы преподавательской карьеры Канта, с 1758 по 1762 г., Кенигсберг находился под контролем России, и русские офицеры изучали под руководством Канта, например, баллистику – науку о полете пуль и снарядов. Русские войска принесли с собой балы, обеды и другие веселые обычаи, запрещенные до этого в строгом Кенигсберге, и Кант стал тоже выходить в свет; хотя общество его обычно тяготило, необходимость общаться с гостями не позволяла ему писать, и он предпочитал кабинет и кафедру любым развлечениям. Кант так и не женился до конца жизни – гнет бедности в юные годы, безвестности в более поздние, отсутствие наследства и привычка браться за любую работу, не отвлекаясь на домашние дела, низкие шансы на получение профессорской должности даже в своем провинциальном университете, оставили на нем неизбывный след. Профессором он стал только в 1770 году, а до этого читал ежедневно за скудное вознаграждение, а карьерно его обходили более ловкие и менее интеллектуально строптивые преподаватели. Впрочем, холостяками были и некоторые другие его современники, славившиеся аккуратностью и добросовестностью, например, шотландский экономист и философ Адам Смит.