Кривая сосна на желтом обрыве (СИ)

И еще я обратил внимание, до чего же разнородной парой выглядели Васькины родители. Ну да, и папа и мама маленькие, смуглые, скуластые и узкоглазые, как им по должности положено. Но при этом папаша Нгуен выглядел корягой корявой. Нескладный, мосластый, уже в возрасте, насколько я понял, за полтинник и на вид босяк босяком.

А мамаша Нго выглядела до того моложаво, что казалась пацанам сестренкой. Ну и правда, Ваське было шестнадцать, а его матери тридцать три. Но главное не это. Вот знаете выражение: породу видно? В ней видно было ту породу за версту. Потому и говорю, что пара странная. Мужлан и аристократка. Где их черт не в пору вместе свел, неизвестно. Но факт налицо: Васька пошел в материну породу. Весь такой изящно-статуэточный.

И Димка-Хань, хоть и пошире в кости и погрубее на вид, корягой не выглядел. Добавила мать своего. И кстати, именно мать выперла мелкого с нами в зал, пристыдив тем, что даже девчонки занимаются, а он дурака валяет. А мы и рады были: нашему полку прибыло.

Петрович пополнению обрадовался, над складыванием маек посмеялся, хотя в целом идею одобрил: никакое лишнее умение не помешает.

- Но вообще, ребятишки, есть занятия полезнее. Аминат, завтра твоя очередь быть училкой? Все завтра к тебе? Ну и ладно, я с вами. Отцу твоему я сам позвоню. Завтра, часам к десяти, Серега, подъезжай на своем суперджипе (это он про козлика) ко мне домой. Погода к прогулкам не располагает, так что одевайтесь как следует. Вася, тебя тоже где-нибудь зацепим. Чего? Не охамел кататься днем? Со мной не бойся.

Утром погода была мерзкая: холод, ветер и дождь. Хороший хозяин собаку из дома не выпустит. Мама так мне и сказала. И очень недовольно поморщилась, когда узнала, куда еду. А зачем, я даже объяснять ей не стал. Бутерброды с собой взял, которые она собрала: на всякий случай и чтобы не обижать окончательно. Что-то не верилось мне, что от Садоевых мы голодные уедем.

Петрович ждал на крыльце, одетый и со здоровенной сумкой. И Васька уже подбегал из-за угла. Так что ждать никого не пришлось.

Ваха с семейством уже ждал. Четверо его парней, Бике-ханум и Аминатка. Обе не в платках, как обычно, а в мужских шерстяных шапочках и в теплых штанах. Совсем как-то не по шариату.

Поздоровались, пообнимались и сразу направились куда-то вглубь, за жилые дома. Их было два: один большой семейный, второй недостроенный и намного меньше, для старшего сына Муслима. Он собирался жениться следующим летом. Я прикинул, что лет через десять тут будет целая улица.

Дальше начинался целый городок всяких хозяйственных построек и здоровенные овечьи загоны - калды. В каждой - плетеная кошара и большой навес с кормушками. Пасли скотину до снега, пока был хоть какой-нибудь корм. Но выгонять овец в степь в холодный дождь будет только придурок. Воспаление легких и поголовный падеж. Я в этом хозяйстве ни бум-бум, но даже я это знаю.

Пошли толпой мимо складов и навесов с зимними запасами кормов и всякой всячиной, попутно я заметил несколько таких же больших сумок, как у Петровича. Не успел я подумать, что бы такое это могло быть, Ваха уже загремел замком на двери длинного кирпичного строения. Барак для сакманщиков.

По нашим местам никому не надо объяснять, что такое сакман и кто такие сакманщики. Сакман - это когда овцы ягнятся. Их с ягнятами по нескольку штук помещают в маленькие выгородки в кошаре, чтоб в стаде молодняк не затолкли.

А когда нескольким тысячам овец приспичит родить в течение примерно полутора месяцев, чтобы приглядеть за каждой дурой с курдюком, требуется минимум вдвое больше народа, чем обычно. Все овцеводы на это время набирают помощников. Они-то и называются сакманщики. Работа тяжелая, платят за нее прилично. И селят сакманщиков в бараках около кошар.

Раньше помощников чабанам выделяли по партийной разнарядке, теперь это возможность подработать для бодрого пенсионера или любого, у кого напряженка с работой. В основном, конечно, мужикам. Женщины обычно работают на кухне и при кухне же живут. По неписаному закону работников на сакмане кормят до отвала и вечером наливают сто грамм. По другому неписаному закону, хозяин может лишить работника дневной зарплаты или даже заехать в рожу, если среди рабочего дня застукает пьяным.

Ну, и это было общежитие казарменного типа, длинное, узкое, как коровник, с кроватями попарно, с проходом посередине. Прямо перед тамбуром входа - большой стол, и на этот стол разом сложили сумки. А из сумок... вот те на! Ружья. В разобранном виде. Общим числом шесть штук. Одно у Петровича, остальные у чеченского семейства. Что характерно, или наоборот, нехарактерно, одно - у мамаши Садоевой. Собирала и заряжала она его так ловко, сразу видно - привычка. Правда, самое маленькое.

Младший из парней, Ахмад, вытащил из настенного шкафа стопку каких-то бумаг. Потом опять всей ордой вышли наружу, за барак. От его глухой стенки начинался один из загонов, пустой и даже подметенный. А к самой стене был прислонен щит, собранный из деревянных плах, и туда Ахмад повесил одну из бумаг, оказавшуюся, естественно, мишенью.