Кривая сосна на желтом обрыве (СИ)

- Ну, это слишком сильно сказано. Просто дал понять, что на возню где-нибудь в отвалах внимания не обратят, тем более на ребячью. При условии, конечно, что не попытаешься что-нибудь сплавлять на сторону. Видишь ли, на самом-то деле, за чуть не два десятка лет улов не так уж и впечатляет. Если б за год - тогда и министерство на уши встало. А так... слышал, наверно, понятие такое - фарт? Вот ты у нас оказался самый фартовый из всех, кто на моей памяти делал взнос в его копилку. Два нашел сам, шесть - по твоей наводке, общая масса больше шестисот карат. Сила! Не знаю, везло ли так тем, чьи камни проходили мимо копилки Воскобойникова, но ты его удивил.

- Па, а не может быть так, что он Дрязгина заказал? Как конкурента?

- Вон куда хватил!

Отец примолк на минуту. Я ждал.

- Грешен, сам об этом в свое время подумал.

- Ну и что придумал?

- Не он. Не то чтобы я его считал за ангела. Но он управленец, интриган, игрок на перспективу, на несколько ходов вперед. Если бы ему так было надо - ему проще было бы подключить ФСБ, незаконным оборотом драгоценных камней оно занимается. Тогда эти камни сыграли бы на него - они есть, значит, их надо добывать. Даже в живом виде, не арестованный Дрязгин, скупающий те же самые пресловутые алмазы, был ему полезнее, чем убитый.

Ну, и еще, вопрос открытый - кому бы он его заказал. Я хорошо знаю Воскобойникова, не один десяток лет. Не наблюдал я у него в окружении никого из блатоты, даже тогда, когда они очень много силы забрали. Он с ними не водился, ни явно, ни тайно. У нас в городишке ничего тайного не бывает, знаешь сам: на одном конце пукнут, на другом отмахиваются. Павел ими просто брезговал. Время показало, что он поступил дальновидно. Потому что большая часть этой братвы сейчас или в тюрьме, или в могиле. А он по-прежнему процветает и строит карьеру на много ходов.

- Ладно, - сказал я. - Значит, за Публия, который Сервилий, держаться можно?

- Да, в общем-то, можно, - сказал отец. - Он, как все, со своими тараканами в голове, но не самый дерьмовый из начальников. Мы с ним ровесники, так что продержится он еще долго, при его здоровье лет до семидесяти минимум.

- Типа, я сейчас ему помогу, с личным фартом, а потом по результатам этого фарта откроют добычу, аккурат когда я выучусь и работать пойду. Тогда он мне теплое местечко в счет старых заслуг обеспечит. Так, что ли?

- А ты не смейся. Вполне реальный вариант. Дело предстоит долгое, но учиться тебе еще тоже не год и не два. Подумай, сын, подумай. Кстати, сад камней восстановят через день-два, можешь опять там пошариться и проверить фарт. Если без дураков - помогу с теоретической подготовкой, покажу карты. Сейчас, конечно, осень, все, что можно - полазить наугад в свободное от школы время, пока дожди не зарядят. А на следующее лето - во всеоружии. Конечно, не трепать языком никому, это слишком серьезно. Но ты парень у меня не болтливый. Как?

Эх... Может, и не дерьмовый начальник Воскобойников Публий Сервилий. Ладно, сделаем вид, что согласен сидеть у него в горсти. Работать на его карьеру за три копейки и неопределенные обещания. Сделаем вид. А дальше - сами будем поглядеть.

- Ладно, пап. Это ж случайно было, вдруг ничего и не найду больше, а ты уж тут карьеру мне построил. Поживем - увидим.

- Ну, вот и хорошо. Деньги-то на что тратить собрался? Уж прости, пока диабет не излечивается, только компенсируется.

И вот тут меня как балдой по темечку шибануло. Знаете, что такое балда? Это такой большой кузнечный молот. Сначала балда, потом кувалда, потом уже молоты. Из-за того, что он такой большой, им пользуются редко, чаще кувалдой. Ну вот, как будто этой балдой меня и хватило.

Я поймал себя на том, что я забыл про этот чертов диабет насовсем. Ну, не то что насовсем. Но это перешло куда-то в другой уровень. То есть, если пучит живот, бежишь на толчок. Если есть хочется - шаришь по кастрюлькам на плите или в холодильник лезешь. Если померил сахар, обнаружил восемь - вкалываешь полторы единицы. На таком же автомате. За этой суетой, бразильским папашей, Танькой, а в особенности алмазами - некогда стало про него думать.

И никакой, нафиг, депрессии и рефлексии.

А что это означает? А это означает, что если живешь, не киснешь, не циклишься на своих болячках - они переносятся раза в четыре легче. Или в пять. Или вообще их замечаешь на десять минут в день, когда проводишь лечебно-профилактические мероприятия. Как со мной и произошло.

Мне это понравилось. И попробуйте кто меня пожалеть, мамуля там, бабуля или кто еще возьмется. Погладиться не дамся!

Вид, наверно, у меня был впрямь прибалдевший. Отец рассмеялся:

- Уже размечтался? Что хотел-то? Вон, день рождения у тебя скоро - полтора десятка. Не то чтобы круглая, но дата. Может, отметить как-нибудь попышнее? Или скутер купить? Или еще что?

Не видел я смысла покупать скутер в конце сентября. Да и вообще не горело мне что-нибудь бежать покупать сломя голову. А насчет днюхи, если есть деньги, есть и идея.

- Будет хорошая погода - вылазку с шашлыком. На всю ивановскую.

На том и договорились, пошел я уроки доделывать.