Кризис

К: Разве вы не можете сказать, что, как вы понимаете, что должны быть предприняты усилия для переговоров? Они доказали свою точку зрения о настоятельности, которую они видят в решении вопроса, и это хороший психологический момент для них, чтобы сделать щедрый жест, а не ждать исхода этих боевых действий. К вечеру понедельника их все равно оттуда выбросят.

Д: Я понимаю.

К: Это новая стратегия – использование угрозы чьего-то собственного поражения.

Д: Я знаю. Можно сказать много [вещей]. Вопрос в том с практической точки зрения. С практической точки зрения, потому что они обрушиваются на нас с критикой. На русских, потому что мы просили их вернуть землю, которую мы уже сказали…

К: Я понимаю вашу дилемму.

Д: Они скажут, что мы вступили в сговор с США и Израилем.

К: Кто будет первым?

Д: Каир. От человека, с которым Вы встречались [имеет в виду Зайята]. Русские были в сговоре с США и [неразборчиво].

К: Если бы мы с вами могли найти способ уладить это сейчас, то это было бы самым главным аргументом во всем происходящем, через что нам приходится проходить [относительно разрядки], относительно того, каковы были практические последствия для наших отношений.

Д

: Я понимаю.

К: Я думаю, что это сокрушит одним ударом все то, с чем мы сталкивались. Если все пойдет по другому пути и в понедельник мы с Вами встанем на трибуну, обзывая друг друга и навешивая ярлыки, это будет катастрофой.

Д: Я могу заверить Вас, что мы не будем поносить США. Я не уверен в том, что будут говорить израильтяне.

К: Вы знаете, что некоторые местные жители не всегда могут отличить этих двоих.

Д: Мы постараемся выгнать их из страны именно по этому конкретному американскому маршруту. Вы понимаете?

К: Я понимаю.

Д: Об этом мы могли бы позаботиться.

К: Это все равно не изменит объективного условия. Различные люди, которые донимают вас, будут больше раздражены.

Д: Я знаю. Поэтому я все время возвращаюсь к практическим вещам. Вы понимаете?

К: Я понимаю это.

Д

: Они бы сказали, что вы говорили об освобождении [после прекращения огня 1967 года]. Для нас это невозможно.

…

К: Анатолий, при всем уважении, мы столкнемся с этой проблемой где-то в ближайшие двое суток. Предположим, вы ничего не делаете и мы ничего не делаем. Во вторник или – самое позднее – в среду арабы будут разбиты, если наши оценки окажутся верными. Что мы будем делать в таком разе?

Д: Вы обратитесь еще раз к египтянам?

К: Нет. Вы думаете, мне следует?

Д: Я думаю, стоит. Скажите им свою оценку. Иначе это выглядело бы этакой приманкой. Вы [неразборчиво], и мы, их друзья, говорим: уходите со своей земли.

К: Я обращусь к ним сегодня вечером и позвоню Вам после того, как поговорю с ними.

Д: Думаю, так было бы намного лучше. Что касается нас, то могло бы показаться, что мы пытаемся их предать.

К: Мы должны оставить все как есть. Мы не обратимся сегодня в Совет Безопасности… чтобы дать себе возможность подумать. Вы думайте, и мы подумаем. Попробуйте доставить мне позицию Москвы к 9 часам утра.

Д: Просить 9:00? Это 5:00 утра [московского времени].

К

: Скажите им, что им придется пойти на раннюю заутреню.

Д: Они сочли бы странным, что подобные дискуссии ведутся по выходным.

К: Я могу представить, что за дискуссия там идет. Я понимаю [неразборчиво]… сегодня очень счастливы.

Д: Это основная проблема. Я также понимаю Ваше мастерство.

К: Если у меня появятся какие-то идеи, я позвоню Вам.

Д: Не ночью. Я ложусь спать довольно рано.

К: Вы не пойдете спать прямо сейчас, не так ли?

Д: Нет.

К: Вы должны понимать одно: если в понедельник Генеральная Ассамблея превратится в место пропагандистского сражения, то наша единственная защита будет заключаться в чрезвычайной жесткости и в том, чтобы показать суровую действительность людям, которые любят произносить великие речи, и мы увидим, что важнее – речь или реальность. Я буду очень жестким. Это будет нашей стратегией. Мы хотим уладить это до наступления той поры, по крайней мере, с пониманием.

…

ГЕНЕРАЛ ХЕЙГ – КИССИНДЖЕР

Суббота, 6 октября 1973 года

19:30

К: …и утверждал, что русские намекали на израильтян. Я сказал им [русским], что через три дня они [израильтяне] вышвырнут их [египтян] и придут к нам.

Х: Конечно.

К: Я сообщил им [русским] о дебатах в Генеральной Ассамблее, которые начнутся в понедельник, если мы не начнем с Совета Безопасности… моя рекомендация, если Вы твердо не убеждены в обратном. Я сказал ему [Добрынину], если он не услышит от меня другого, я дам ему время до завтра, чтобы избежать этой дилеммы.

Х: Да.

К: Если нет, нам придется обратиться в Совет. Если мы этого не сделаем, мы потерпим явное поражение на Генеральной Ассамблее в понедельник.

Х: Я думаю, они уяснили положение сегодня хорошо.

К: Я сказал Добрынину, если дело дойдет до Генассамблеи и если США получат головомойку, то я хочу, чтобы они знали, что если мы получаем головомойку, то люди, которые могут совершать такие дела, будут бежать пару дней. Убедитесь, что президент полностью информирован.

Х: Постараюсь. Я знаю, что он хочет что-нибудь делать по утрам.