Кризис доверия

Все бы хорошо, конечно. Он дожил до подписания договора, но пришел в полицию с таким эмоциональным голодом в душе, что сначала видеть никого не мог, тупо выполняя свою работу, а потом целых восемь лет полагал Димана лучшим другом. Прозрел только вчера и вычеркнул из своей жизни… а того вдруг взяли и убили.

Кровавая дорожка начиналась сразу от входа в квартиру. Кир переступил через нее, пошел длинным коридором, держась ближе к стене, однако вскоре подобное перемещение стало невозможным.

— Не может быть такого, чтобы столько вытекло из одного тела, — пробормотал он, застыв на пороге комнаты. Почему-то ступить в кровь казалось кощунством — словно не уважаешь саму суть человеческую, плюешь в душу.

Кто-то подошел сзади, и Кир немедленно обернулся, схватившись за рукоять мачете. Вадим посмотрел сначала на оружие, потом — на него, оценил внешний вид и только затем поздоровался:

— Здравствуй, Кирилл, а тело здесь не одно.

Кир, кивнув, убрал руку в карман. Вид у коллеги был откровенно не очень: лицо бледное в прозелень, усталый взгляд. Не хотел Вадим влезать во все это, но пришлось. Он, наверное, и Кира вызвал поэтому.

— Стычка с фангами? Со стайрами? Сколько трупов?

— Пятеро. Двое человек, три фанга, точно не ссора и не разборки. Друг с другом они не воевали.

— Когда?..

— Нашли два часа назад, можно сказать, случайно. Внимание патрульных привлек свет из этого окна. Мало того, что дом заброшен, так еще и освещение средь бела дня… — Вадим развел руками. — Решили проверить, а тут…

«Ребятам остается только посочувствовать, — подумал Кир и все же направился в комнату. — Если не сами себя сожрали за излишнюю бдительность, то любимое начальство загрызло и обглодало. Инициативных в полиции не любят традиционно, вот когда граждане труппы отыскивают — это да, совсем другое дело».

— Ты патрульных этих к нам пришли, — предложил Кир. — Нам такие — на вес золота.

— Посмотрим. Ты осторожнее там. Ребята не сдержались.

Предупреждение оказалось нелишним: блевотины на полу было поменьше, нежели крови, но все равно прилично. Впрочем, ребят Кир понимал: они не сталкивались ни с чем подобным в принципе. Не пройди Кир конфликт, наверное, тоже согнулся бы у стены: убийца наворотил такого, чего ни один, даже совершенно сбрендивший фанг никогда не сделал бы. А что действовал убийца один, было очевидно: слишком живописно лежали трупы. У кого-то не хватало рук, у кого-то ног, рыжему фангу вскрыли грудину от основания шеи до паха, об ароматах, витавших в комнате Кир старался не думать.

«Маньяк», — Кир не сумел бы объяснить почему так решил. Для подобных подозрений не имелось повода. Месть выглядела более привлекательно, но предчувствиям, особенно нехорошим, он привык верить. Чутье же повторяло: это лишь начало и скоро с тварью Кир повстречается лично.

Диман стоял у стены, пришпиленный к ней за запястья остро заточенными железными прутьями.

«Своеобразное «распятие», — подумал Кир, — возможно, убийца повернут на христианской религии: фанатик какой-нибудь; если входит в одиозную организацию вроде «православие белого креста», вообще здорово. В таком случае, найти его будет немного легче».

Из живота торчал еще один железный прут — видимо это ранение и лишило Димана жизни. А дальше… труп недоосвежевали, зато расширили рану на животе и размотали кишки по комнате.

Кир на мгновение прикрыл глаза. Упаси вышние или какие угодно силы, приснится такое. Впрочем, кошмары его перестали мучить уже через месяц после начала конфликта: реальность оказалась ужаснее.

Разум отказывался воспринимать изуродованные тела как некогда дышащие и чувствовавшие. Трупы казались Киру сломанными манекенами, и Диман не был исключением. Кукла, не более того, пусть и похожа.

Мысли текли в режиме, приближенном к боевому, глаза фиксировали обстановку: помещение в целом, заколоченные окна (преступник ушел через дверь), потолок, проломленный в двух местах (возможно, в первый раз убийца проник в квартиру именно сверху), потеки более старой крови (явно замытой), пилообразную заточку прутьев. Кстати, сила удара, с которой они вонзились в тело и стену, говорила о наличии некоего замысловатого оружия вроде арбалета, правда, размером такой самострел должен был быть с пушку величиной.

Большинство из своих наблюдений Кир озвучивал. Вадим молча записывал и кивал, тем страннее прозвучал его голос.

— Насладился зрелищем? А теперь я задам тебе один вопрос, — произнес Вадим спокойно. В голосе не прозвучало ни намека на напряжение, но Кир мысленно выругался: «Психолог хренов!» Вадим считал себя королем допросов, часто по праву, но именно за это его и не любили, поскольку разницы между преступниками, подозреваемыми, свидетелями и коллегами он не ощущал, ко всем применяя одни и те же приемчики. — Что мог забыть твой друган в заброшенном доме в эдакой компании?