Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках

А между тем, группировка «мировых денег» от публичных призывов переходит к реальным действиям. Как мы помним, 7 июля 2007 года Саркози номинирует Стросс-Кана на пост директора МВФ. В июне 2008-го на должность директора Генеральной Ассамблеи ООН избирается никарагуанец Мигель д'Эското Брокман (видный деятель сандинистского фронта национального освобождения, священник, лишенный сана одним римским папой и восстановленный в нем другим, называвший Рейгана «мясником никарагуанского народа» за поддержку диктатора Сомосы). В октябре 2008-го д'Эското Брокман создает специальную комиссию ООН «Experts of the President of the UN General Assembly on Reforms of the International Monetary and Financial System»[8], назначая ее руководителем уже знакомого нам Стиглица. В сентябре 2007 года о необходимости «нового Бреттон-Вудса» заявляет Саркози, в октябре — Гордон Браун; а уже в ноябре по их инициативе в Вашингтоне проходит экстренный саммит «Большой двадцатки», на котором согласовывается принципиальное решение о необходимости реформы МВФ (как мы помним, западные СМИ даже называли этот саммит «Бреттон-Вудс 2»). И, наконец, в марте 2009 года Россия, Китай и комиссия Стиглица согласованно призывают к созданию «глобальной резервной системы» на основе МВФ и SDR:

Для решения проблемы [экономических кризисов] новая Глобальная резервная система — которая может представлять собой существенно расширенные SDR, с регулярной или циклической их эмиссией… — может обеспечить финансовую стабильность, экономический рост и глобальное равенство… Также необходимы значительные реформы международных финансовых организаций [МВФ], обеспечивающие большее участие развивающихся стран и большую прозрачность управления [Stiglitz, 2010].

Серьезность готовившейся реформы была косвенно подтверждена в том же марте 2009 года, когда министр финансов США Тимоти Гайтнер заявил на заседании Совета по международным отношениям, что «мы вполне открыты китайским предложениям по созданию глобальной валюты». Финансовые рынки отреагировали резким падением доллара, и президенту США Бараку Обаме пришлось лично высказаться по этому вопросу: «Я не думаю, что нам нужна глобальная валюта».

Читатель. Не понял. Министр финансов США говорит «мы открыты», а его начальник дезавуирует его слова? Гайтнер не боялся, что его уволят?

Практик. Напомню, что семья Клинтонов является ставленником финансистов (то есть входит в соответствующую властную группировку, не в качестве верховных сюзеренов, конечно), это, в общем, всем известно и под сомнение не ставится. Так вот, в 1992 году Дж. Буш-старший проиграл президентские выборы Биллу Клинтону, а в 2001 году Дж. Буш-младший назначил на ключевое место министра финансов Пола О’Нила, который сменил уже известного нам Ларри Саммерса.

Но О’Нил недолго пробыл министром, довольно скоро, еще во время первого срока Буша-младшего, его уволили с неофициальной формулировкой «за то, что недостаточно учитывал мнение финансовой элиты США». Дело в том, что, в Соединенных Штатах, как, к слову, и в России, некоторые должности традиционно находятся под контролем тех или иных элитных групп, поэтому их представители открыто защищают именно групповые интересы, вопреки мнению своего непосредственного руководства. Буш-младший нарушил это правило, и довольно быстро ему пришлось отступить.

Судя по всему, и О’Нил, и Рубини, и даже Обама (который, как известно, достаточно неожиданно победил Хилари Клинтон на президентских выборах) не входят в финансовые властные группировки, в отличие от Саммерса и Гайтнера.

Теоретик. К этому времени реформа МВФ в направлении «больше голосов развивающимся странами», согласованная на саммите G20 в ноябре 2008 года, проходит стадию подготовки документов; состоявшийся через неделю после призывов к «глобальной валюте» лондонский саммит G20 увеличивает резервы МВФ до 750 млрд долларов и решает провести (впервые за многие годы) новую эмиссию SDR на сумму 250 млрд долларов. В финальной версии отчета комиссии Стиглица, вышедшей в сентябре 2009-го, регулярная эмиссия SDR считается уже решенным вопросом, и речь идет лишь об упрощении ее порядка и годовых объемах. Сегодня, когда мы уже знаем, что никаких «мировых денег» в результате так и не получилось, может показаться, что все эти действия не имели особого смысла; однако на тот момент все выглядело так, будто переход на мировую валюту случится в ближайшие несколько лет.