Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках

Чтобы как-то выслужиться, Дину пришлось обратиться к уже работавшим на Никсона «водопроводчикам». Эгил Крог переадресовал Дина к Лидди, который, услышав про миллион долларов, сразу же заинтересовался проектом. Подключив к делу своего напарника Ханта[690], Лидди 27 января 1972 года представил план «Драгоценные камни», содержавший целую россыпь операций против Демократической партии, по большей части явно противозаконных[691]. Поскольку «водопроводчики» финансировались Комитетом по переизбранию президента, план пришлось докладывать не Холдеману, а Митчеллу и Магрудеру; несмотря на присутствие Дина, они не пришли в восторг от идеи потратить миллион долларов на шпионские штучки. План был направлен на доработку, и за неделю, к 4 февраля, принципиально изменился: в нем появился конкретный человек, которого планировалось прослушать.

Ближайший помощник Кеннеди Ларри О’Брайен и после его смерти остался влиятельным человеком среди демократов. В марте 1970 года он занял место председателя Национального комитета партии и должен был сыграть существенную роль в предстоящей президентской кампании. Но куда важнее для Никсона был тот факт (помните, на чем Колсон сделал карьеру?), что О’Брайен долгое время работал лоббистом миллиардера Хьюза, организации которого внесли существенные суммы в тайный избирательный фонд Никсона[692]:

Никсон волновался: знает ли Демократический национальный комитет, кто делал взносы в CREEP и сколько именно? Знает ли О’Брайен? [Weiner, 2016, р. 347]

Таким образом, та часть «Драгоценных камней», которая предусматривала прослушку О’Брайена, полностью совпадала с личными интересами Никсона. По-видимому, Дин смог донести эту идею до Лидди, поскольку на повторное совещание 4 февраля был вынесен куда более скромный план, важной частью которого являлась прослушка офиса Национального комитета в «Уотергейте». Однако и сумма в полмиллиона долларов показалась Митчеллу чрезмерной, так что к делу пришлось подключаться Ханту:

Разозленный Лидди сказал Ханту, чтобы тот организовал встречу с ближайшим советником Никсона, Колсоном… Лидди знал, что Магрудер, фактически управляющий CREEP, смертельно боится Колсона. Он также знал, что Колсон был заинтересован в более качественной информации о врагах президента. Лидди объяснил ситуацию Колсону, и тот немедленно снял трубку, позвонил Магрудеру и потребовал принять план Лидди[693] [Weiner, 2016, р. 349].

Ключевая роль Колсона в принятии решения по «Уотергейту» подтверждается и последующими обсуждениями в Овальном кабинете, например, в январе 1973 года (незадолго до начала процесса над взломщиками):

[Магрудеру] предстояло решить, продолжать ли лгать, когда его вызовут для дачи показаний в суде. Он был в ужасе… Утром 3 января у Холдемана состоялся мучительный разговор с Магрудером; в 11:00 Холдеман вошел в Овальный кабинет.

— Колсон может оказаться на сковородке, — сообщил он Никсону. — Ему и Митчеллу пришлось лжесвидетельствовать под присягой, как и Магрудеру.

— Вы хотите сказать, что Колсон знал о «Уотергейте»? — спросил Никсон.

— Он не только знал о нем, он очень упорно добивался результатов, — прямо ответил Холдеман [Weiner, 2016].

Как видите, фраза «болваны сами плыли ЦРУ в руки» не является метафорой, а описывает реальное положение дел. Энтузиаст Лидди по просьбе главного никсоновского юриста планирует и готов лично осуществлять массовые нарушения закона; Хант с помощью ЦРУ помогает Лидди подготовить презентацию плана, а продвигавший Ханта Колсон проталкивает его утверждение! Чтобы признать Уотергейт операцией ЦРУ, нам сейчас не хватает только одной составляющей: мотива. Зачем Никсону был нужен О’Брайен — понятно; но чем его прослушка могла заинтересовать Ханта?! Неужели он опять подбил «водопроводчиков» на нарушение закона, только чтобы пополнить свою коллекцию компромата?