Кризис жанра

Я сварила себе еще кофе. После завтрака я закрыла дверь на кухне и позвонила в УВД знакомому следователю убойного отдела. Он должен был хорошо меня помнить по ряду дел, где мы сталкивались. Особенно памятен случай с Еленой Васильевной Прохоровой, которую я защищала месяца два тому назад. Да и с антикваром была еще та заваруха. Я помогла следователю задержать целую банду убийц.

— Да, — сухо ответил Земляной в трубку и не обрадовался, когда понял, кто ему звонит. — Опять лезете куда не следует, Евгения Максимовна? — спросил он недовольно.

— Мною движет лишь желание помочь родной милиции, — соврала я с жаром. — За небольшую помощь мне вы получите убийцу дочери Ивана Глебовича Корноухова, без пяти минут депутата областной думы и крупного политического деятеля города.

— Знаю я этого деятеля, — проворчал Земляной. — Ему не баллотироваться, а строем на зоне ходить надо! А что касается его дочери, то она умерла от сердечного приступа. Есть медицинское заключение. Хватит мутить воду. Мне и так из-за этого случая ото всех досталось.

— Вы нашли стакан, из которого пила погибшая? — поинтересовалась я.

— Нет. Падая, она перевернула стол. Нашли какие-то осколки. Анализы показали, что они чистые, — ответил Земляной нервно. — Мне некогда с вами разговаривать, у меня работы — не провернешь.

— Понимаю. И вы, конечно, не хотите, чтобы Иван Глебович наседал на вас, подключал своих влиятельных знакомых? — спросила я как бы между прочим.

— На что это вы намекаете? — не понял Земляной, однако насторожился.

— На то, что я смогу убедительно доказать Корноухову, что смерть его дочери имеет совсем не естественные причины. Ее отравили, предположительно курарином. Яд подбросили или в сок, который она пила, или обработали им мороженое. Мотив — хотели убить ее дядю Александра из-за наследства.

— Знаю, знаю, я уже слышал что-то такое от родственницы погибшей. Фамилия ее Агеева, кажется, — весело сказал Земляной в трубку. — Дамочка явно с приветом. Обвиняла Корноухова в убийстве собственной дочери. Так вы что, на нее работаете?

— Не важно, на кого я работаю, — отрезала я, — соль в другом. Вы хотя бы опросили персонал кафе? Кто-то мог видеть убийцу. Не невидимка же он!

— Какого убийцу? — с нажимом спросил Земляной. — Не было никакого убийцы. — Неожиданно сделав паузу, он продолжил: — Ладно, признаюсь. Пока не были готовы результаты анализов, мы допросили персонал кафе. Кассирша вспомнила, что у стола, куда выставляются готовые заказы для официантов, крутилась какая-то женщина. Кассирша ей еще сказала, что официанты все подадут, чтобы она шла к своему столику. Женщина извинилась и ушла в зал, сев за столик с каким-то мужчиной.

— Она смогла их описать? — поинтересовалась я.

— Нет, сказала, что не запомнила. Единственное, это что женщина была молодая, лет под тридцать, а мужчине было далеко за пятьдесят. Кассирша еще подумала, что они любовники, но почему, объяснить не смогла.

— Вас это не смутило? — спросила я ехидно. — Какая-то женщина крутится у заказов…

— Смущаться я перестал еще в восьмом классе, — перебил меня Земляной. — У вас все?

— Нет, — сказала я быстро, чтобы он не успел положить трубку. — Смерть Ирины Корноуховой — это действительно обычное самоубийство?

— Вот уж тут я могу поклясться, положив руку на сердце, — заверил меня Земляной. — Никаких следов ни насилия, ни присутствия в квартире чужих людей. Все было тщательно проверено. Она сама сделала это, а ее дебильный сынок подтвердил, что в квартире, кроме него и матери, никого не было.

— А что он вам еще сказал? — с сарказмом спросила я.

— Нес какой-то бред про фею и гномов, живущих у него под кроватью, — буркнул недовольно Земляной, — но что с него возьмешь?

— Не следует ли из этого, что словам Александра нельзя доверять? — мягко спросила я. — В квартиру мог прийти любой, представиться Микки-Маусом, убить его мать и спокойно уйти.

— Только не надо меня учить работать, — огрызнулся Земляной. — По документам вы учительница иностранных языков и переводчица. Вот и занимайтесь тем, чем умеете.

— У меня вообще-то много талантов, — задорно сказала я.

— Смотрите, чтобы они не привели вас на скамью подсудимых, — посоветовал Земляной, попрощался и положил трубку.

Я отключила телефон и задумалась. Итак, что мы имеем в активе? Первое — кассиршу, которая видела убийцу с сообщником. Надо как можно скорее расспросить ее. Второе — это то, что милиция никого не ищет и надеяться приходится лишь на собственные силы.

Тезис Земляного, что Иван Глебович не мог убить собственную дочь, не выдерживает критики. Ведь он не собирался убивать ее. Его подручные хотели отравить Александра, но произошла ошибка. Тут мне в голову пришла другая мысль. А что, если хотели убить именно Екатерину? Вдруг это бандитские разборки с ее отцом, ущемившим как-то братву, или это способ политической борьбы? Взглянув на версию с разных сторон, я решила признать ее жизнеспособной. Предаваясь размышлениям, я закурила. На кухню зашел взлохмаченный и заспанный Александр. Протирая глаза, он заметил, что на кухне чем-то вкусно пахнет.