Хотя место это носит название "Горж-д'Анфер"- "Адское ущелье", оно больше походит на идиллический зеленый рай. Я добрался до него по проселку, который ответвляется от шоссе примерно в километре за городком Лез-Эзи, расположенным на юго-западе Франции, в департаменте Дордонь. Дорога поднималась вверх по склону между увитыми плющом деревьями довольно редкого леса. Земля утопала во мху, но кое-где между деревьями торчали скалистые выступы, под которыми было очень удобно прятаться от коротких весенних ливней. Таким же надежным укрытием они, несомненно, служили и для доисторических людей, обитавших здесь 30-40 тысяч лет назад, - ведь местность эта с тех пор изменилась относительно мало. Свое современное название она, полагаю, получила именно из-за этих причудливых скал, которые при лунном свете могли представиться какому-нибудь меланхоличному французу видением ада.
В ущелье я оказался потому, что должен был встретиться там с Кристианом Аршамбо, главным инспектором доисторических памятников Дордони. При обычных обстоятельствах желающие побывать в той или иной пещере, где в больших количествах были найдены следы пребывания доисторических людей, просто заходят на ближайшую ферму, и сам фермер или кто-нибудь из его семьи ведет их туда. За небольшую плату проводник отпирает железную решетку, преграждающую вход, зажигает электрическое освещение и показывает вам все достопримечательности. Но в Комбареле проводник был болен, и мне объяснили, где я могу отыскать Аршамбо - у него есть ключи от всех здешних пещер, и, конечно, он подберет для меня проводника.
И тут возникло неожиданное затруднение: Аршамбо отправился в ущелье, чтобы руководить... выгрузкой зубра! Зубр был заключен в огромный ящик, похожий на те, в которых перевозят пианино, и проехал в нем на грузовике почти пятьсот километров из Венсенского зоопарка под Парижем. Грузовик задним ходом подали в ворота большого бревенчатого загона, и рабочие в лихорадке последних приготовлений забивали дополнительные гвозди в перекладины и подпирали стены загона, чтобы его будущий обитатель не вырвался наружу.
Я поздоровался с Аршамбо, и он объяснил, что в Горж-д'Анфере решено создать небольшой зверинец из животных, родственных тем, которые бродили тут в доисторические времена. Он повел меня к огороженной лужайке поглядеть на муфлонов (диких баранов). На соседней лужайке паслись два кулана, Equus hemionus. Эти дикие ослы родственны тем лошадям и ослам, которые в изобилии водились тут в более теплые периоды последнего оледенения.
Еще два хлопотливых часа - и жилище зубра было наконец готово принять своего обитателя. Чернобородый зоолог из Венсенского зоопарка отдавал последние распоряжения. В загоне поставили две лохани с ключевой водой и навалили кучу сена, украсив ее морковью. Ящик начали стаскивать с грузовика, и, почувствовав, что его темница угрожающе накренилась, зубр яростно брыкнул доски. Наконец ящик установили в воротах загона и начали медленно поднимать дверцу. Наружу высунулось черное копыто. Затем мохнатая нога. Зубр словно заново рождался на свет. Он вышел из ящика, сделал несколько неуверенных шагов и ошеломленно огляделся.
- Ah, pauvre petit! Бедный малыш!- сказал бородатый зоолог.
Убедившись, что его подопечный больше ни в чем не нуждается, он объяснил мне, что этот зубр, принадлежащий к почти вымершему виду Bison bonasus, - близкий родственник полностью вымершего первобытного зубра Bison priscus, которого добывали, ели и рисовали доисторические обитатели Европы. Некогда по здешним лугам бродили огромные стада зубров, много позже им дивились зрители в цирках императорского Рима, а теперь их сохранилось лишь несколько сотен, главным образом в лесных государственных заповедниках Польши и Советского Союза. Но с тех пор как их взяли под охрану, численность этих редких животных постепенно увеличивается, и, может быть, им удастся избежать вымирания.
Мы с Аршамбо вскоре отправились в Комбарель, и я вновь восхитился изумительным искусством каменного века. Тем не менее зубр не выходил у меня из головы, и утром в день отъезда из Лез-Эзи я вернулся, чтобы попрощаться с ним. В полном одиночестве он пережевывал траву и почесывал голову о ствол дерева. Сено и морковь были уже съедены. Я прильнул к щели между бревнами, и он с легким любопытством направился посмотреть, в чем дело. Его большая тяжелая голова почти вплотную приблизилась к моему лицу. Мы уставились друг на друга. Выпуклости и пятна вокруг его глаз придавали им таинственность, и мне вспомнились загадочные глаза раскрашенных фигурок из древнеегипетских гробниц.