Кронштадтский детектив

— Понимаю, — кивнул я. — Надеюсь, это кто-то может подтвердить.

Зинаида Генриховна вздохнула и помотала головой.

— Прислуга у нас приходящая, — пояснил Барсуков. — Так дешевле, ежели что.

— Но вы же не подозреваете меня? — мягким тоном осведомилась Зинаида Генриховна.

— Нет, — заверил я. — Если, конечно, вы не докажете, что можете превращаться в собаку.

Зинаида Генриховна улыбнулась и снова покачала головой.

— Нет, этого я не могу, — сказала она. — По семейному преданию, это умение передается только мужчинам.

— Хм… — протянул я. — А ваш приказчик? Он ведь тоже какой-то ваш родственник?

— Да, — ответила Зинаида Генриховна. — Но я ни разу за ним не замечала, чтобы он обращался в собаку. Да и кошек он всегда любил.

Я кивнул. Последнее, конечно, аргумент так себе, но ведь и обвинение, прямо скажем, того же уровня. Дверь открылась, и в гостиную вернулся приказчик. В руках он держал серый сверток.

— Пожалуйте, — сказал приказчик и взглянул на купца.

Барсуков махнул рукой. Приказчик развернул сверток прямо на столе, и я впервые увидел пошитый на заказ костюм немецкого матроса торгового флота. Навидался я их в Кронштадте.

— Вот, извольте видеть, — похвастался приказчик, проводя рукой по рукаву обновки. — По каталогу выбирал. В нашей-то Самаре разве пошьют как в Европах? Куда там. Провинция-с. А здесь мне пошили как в Парижу.

«Да уж, провинция-с», — я мысленно усмехнулся, а вслух спросил:

— И где именно шили?

— У Шнейдерсонов. Так, кажется, их фамилия.

Я кивнул. Этих портных я знал — в декабре расследовал у них большую кражу материала. Там целая семья пошивом занималась. Брали умеренно, и действительно могли за день целый костюм пошить.

— Да еще и совсем не дорого, — продолжал хвастаться приказчик.

— Недорого? — переспросил Барсуков. — Потом покажешь, где это.

— Так непременно, — с готовностью отозвался приказчик.

Я поблагодарил их всех за уделенное мне время и откланялся. Приказчик проводил меня до входной двери и там попросил обойтись с оборотистым предком помягче. Мол, он, может, и разбойник, а всё-таки при жизни был человек достойный, и нынешним своим состоянием, Барсуковы, между прочим, ему обязаны.

— Это как так? — негромко, чтоб в гостиной не услышали, спросил я.

— Так он, который Нагель-то, часики эти в ломбарде заложил, — так же тихо пояснил приказчик. — На те деньги и раскрутился, а потом их обратно выкупил. С его смертью всё его предприятие к хозяину перешло, а поначалу он, как я сейчас, в приказчиках бегал. Одно только, часы эти Нагель хотел с собой забрать, а хозяин по-другому рассудил. Зинаида Генриховна до сих пор за то на мужа серчает. Только я вам этого не говорил.

Я подтвердил, что да, я этого от него не слышал, и ушёл.

НА УЛИЦЕ УЖЕ стемнело. С неба падал не то дождь, не то снег. Редкие прохожие бодро перебегали от двери до двери и торопливо ныряли внутрь. Я быстро шагал по тротуару, мысленно раскладывая по полочкам детали дела.

Первоначальная версия с оборотнем разваливалась на глазах. Зачем мертвецу деньги? Версия, где Мишка, сам того не зная, помогает оборотню, или кто он там на самом деле, грабить купца отправилась следом за первой. Деньги не те! Этот кошелек, точно распоясавшийся дровосек, крошил все мои догадки в мелкую щепку. Казалось бы, мелочь — ну ладно, мелочь на фоне часов за пять тысяч рублей! — ан на тебе!

А ведь, как не раз говорил инспектор с подачи того самого Шерлока Холмса: чем меньше какая-то деталь вписывается в общую картину, тем она важнее. Кошелек в картину с оборотнем не вписывался вообще никак.

— Совсем никак, — сказал я сам себе.

Шедший навстречу мужчина в длинном пальто удивленно глянул на меня и прибавил шагу. Я свернул в проход между домами и, пройдя дворами, вышел к домику портных. Быстрым шагом я добрался минут за семь, но если, не зная проходов, идти по улице да не так спешить, могли выйти и все пятнадцать. Стало быть, приказчик должен был уйти отсюда минут двадцать — двадцать пять назад.

Я постучал в дверь. На стук вышел высокий мужчина во всем черном. Шнейдерсон-старший.

— Вообще-то мы уже закрылись, — усталым голосом произнес он, но, разглядев меня, добавил: — Но для полиции у нас завсегда открыто. Заходите, Ефим Родионович. Никак надумали костюм пошить? Я вам имею сказать, что вы останетесь довольны.

— В другой раз, — сказал я.

— Вы так говорили в прошлый раз, — напомнил Шнейдерсон, аккуратно прикрывая за мной дверь. — И два позапрошлых раза тоже. А посмотрите в зеркало, Ефим Родионович, в чём вы до сих пор ходите? — Шнейдерсон сокрушенно покачал головой. — Ох, ладно, рассказывайте, с чем пожаловали? Только не говорите мне, что вы пришли просто поговорить за жизнь. Вы для этого еще слишком молоды.

— Да, я пришел поговорить о деле, — сказал я. — Расследую очередную кражу, и надо проверить алиби одного подозреваемого. Он говорит, что сегодня был у вас.

— И как зовут этого злодея? — спросил Шнейдерсон. — И кстати, он украл только по вашему делу, или мне лучше проверить имущество?

— Можете и проверить, — фыркнул я. — Но потом. Сейчас скажите, пожалуйста, был ли у вас сегодня Степан Васильев?