Кронштадтское восстание. 1921. Семнадцать дней свободы

Из зарубежных историков мы рассмотрим работу британского историка и философа Г. М. Каткова. Он родился в 1903 г. в Москве, в известной русской дворянской интеллигентной семье; внучатый племянник выдающегося русского публициста и издателя правого направления М. Н. Каткова, сын профессора римского права М. М. Каткова. В 1901 г. семья эмигрировала в Чехословакию. Катков учился в Праге одновременно в русском и немецком университетах. Изучал санскрит, индологию и философию. Но после бегства в 1939 г. из оккупированной Германией Чехословакии в Британию круг его научных интересов изменился. Он стал заниматься русской историей, в основном Революцией 1917 г. и Гражданской войной. Некоторые его работы переведены на русский язык. В 1959 г. в престижном журнале Soviet Afair была опубликована его статья «Кронштадтское восстание»[16].

Несмотря на то, что Катков не мог использовать при написании статьи советских архивов, он значительно лучше всех авторов, писавших о Кронштадтском восстании, сумел разобраться в этой сложной теме. Он четко определил роль балтийских матросов в Октябрьском перевороте и Гражданской войне: «Этот титул (краса и гордость революции) был им дан не за приверженность марксистским догмам, а за безжалостное использование экстремистских революционных методов. Они пронесли эту репутацию через всю гражданскую войну. Кронштадтский матрос стал знаковой и угрожающей фигурой, в какой бы роли он ни выступал, как комиссар, глава местного совета или спецподразделения в армии, как агитатор и организатор…»[17].

Катков тонко определил, что в начале восстания кронштадтцы считали себя группой политического давления, а не заговорщиками. Он справедливо писал о сходстве взглядов восставших и рабочей оппозиции: «Идеологически рабочая оппозиция была значительно ближе к кронштадтским повстанцам, чем целому ряду групп, с которыми Ленин и последующие историки пытались ассоциировать мятежников. Это сходство было подчеркнуто Лениным и поддерживающим его большинством, что больше всего напугало лидеров рабочей оппозиции, и они выступили против Кронштадта. Как все другие делегаты съезда»[18].

Катков прекрасно разобрался в идеологии восставших, он подчеркивал их преданность идее советской власти: «Они были и остались сторонниками советской власти. У них было классовое сознание, их либерализм не заходил так далеко, чтобы признать равные права для представителей эксплуататорских классов»[19]. Автор определил, в чем состоит различие между кронштадцами и основными социалистическими партиями: «Лозунг „Третья революция“ являлся важным стимулом Кронштадтского восстания ‹…›, кронштадтские матросы провели четкую линию между собой и теми, кто хотел вернуться к принципам Февральской революции»[20]

. Он стал первым историком, который показал разницу между кронштадтскими повстанцами и участниками всех остальных движений, направленных на свержение большевистской диктатуры любой идеологической направленности: «Очень важно открыть правду, особенно потому, что она показывает существенную разницу между антикоммунистической тактикой кронштадтских повстанцев и тактикой остальных антикоммунистических движений. Факт, что ни один коммунист не был расстрелян, никого не судили военным судом и Временный Революционный комитет не собирался никому мстить»[21].

Достоинство этой статьи не снижают мелкие ошибки и неточности, допущенные автором. Например, он пишет, ссылаясь на слова Виктора Сержа, что некоторые офицеры, присланные с польского фронта в Ораниенбаум, собирались восстать и присоединиться к кронштадтским матросам. Или его утверждение, что в первые дни восстания части Красной армии, направленные против восставших, были значительно больше и лучше вооружены.

Брошюра известного американского журналиста Эммануэля Полака «Кронштадтское восстание (первый вооруженный мятеж против Советов)»[22] дает в целом верную картину восстания, разоблачает ложь большевистской пропаганды, многократно повторяемую советскими историками, но, к сожалению, содержит многочисленные ошибки. Они начинаются с названия брошюры. Это было далеко не первое вооруженное восстание, и оно было направлено против диктатуры большевистской партии, а никак не против Советов, последовательными сторонниками которых были восставшие. Так, автор утверждает, что «Кузьмин приказал вывезти из города все запасы пищи и военного снаряжения»[23]. Знаменитую фразу «Вас перестреляют как куропаток» автор почему-то приписывает Троцкому, хотя она принадлежала Зиновьеву. Он приводит фантастически преувеличенную цифру численности войск, штурмовавших Кронштадт: «60 тысяч отборных бойцов»[24]

. Самое невероятное преувеличение, что во время штурма Кронштадта было убито 18 тыс. повстанцев, что превышает число защитников Кронштадта.

Работа написана после Венгерского восстания 1956 г., и в ней проводятся параллели между двумя событиями, но в них не было ничего общего. Эта работа типичный пример поверхностных, научно-популярных работ о русской истории.

Слова благодарности