Крошка из Шанхая

В подавленном настроении я погрузилась в ванну, где в воде плавали банные шарики с розовым маслом и лепестки розы. На расстоянии вытянутой руки стояла бутылка красного вина. Для меня это всегда момент наивысшей незащищенности и самолюбования. Мне грезилось, что сейчас рывком распахнется дверь, сюда стремительно войдет мужчина, приблизится ко мне, руками разгонит шарики и розовые лепестки и пробудит экстаз в тайниках моего тела. И вот я трепещу в его грубых руках, словно сорванный цветок. Глаза подернуты стыдливой влагой, губы открываются и закрываются в истоме, по телу проходит жаркая волна, и ноги бьют по воде, словно крылья в такт каждого невыразимо томительного, но ритмичного движения, приближающего наслаждение.

Мне вспомнились волшебные изящные руки Тиан-Тиана. Они так искусно мог ввергнуть меня в пучину этого сладостного сексуального гипноза. В этом состоянии было нечто большее, чем плотское удовольствие. Словно с души слой за слоем сходила туманная пелена, обнажая средоточие любви. Лежа с закрытыми глазами и потягивая красное вино, я ласкала себя между ног. Эта сладкая пытка помогла мне понять, почему в фильме «Утомленные солнцем» [56] герой решил покончить жизнь самоубийством именно в ванне.

Зазвонил телефон.

– Тиан-Тиан! – подсказало ликующее сердце. Я открыла глаза и схватила телефонную трубку, установленную на стене справа от ванной.

– Привет! Это Марк!

У меня перехватало дыхание. О!

– Это ты мне только что звонила, да? – спросил он.

– И не думала, – ответила я. – На хрена мне было тебе звонить. Я принимаю ванну, одна и совершенно счастлива… – Я пьяно икнула и хихикнула.

– Жена мне сказала, что, когда я был в душе, звонила какая-то китаянка. Я подумал, что это, наверное, ты, – его голос звучал так, словно он только что стал обладателем выигрышного лотерейного билета. Он был совершенно уверен, что я тоскую по нему.

– Значит, ты женат.

– Она только что приехала в Шанхай из Берлина на Рождество. А через месяц собирается обратно, – произнес он с утешительными нотками в голосе, как будто это могло меня расстроить.

– Должно быть, она очень занята! Кстати, а ты простыни не забыл сменить? Уверена, что не забыл – а то еще учует запах китаянки!

Я беззаботно рассмеялась, чувствуя, что слегка захмелела. Опьянение – это чудесно. Все видишь в хорошем свете, словно вынырнул из густого тумана.

В свои двадцать пять я никогда не унывала. Если бы он даже сказал, что между нами все кончено или что он уезжает к черту на куличики, да хоть на Марс, я бы ничуть не огорчилась. Я не придавала нашим отношениям большого значения.

Он тоже рассмеялся. До Рождества было рукой подать, персонал фирмы уходил в длительный праздничный отпуск, и он надеялся, что нам удастся встретиться. Он говорил по-китайски. Судя по всему, жена находилась где-то рядом, но не понимала ни слова. Мужчины готовы преследовать объект своей страсти под самым носом у другой женщины. Они говорят: «Моя любовь к тебе и верность – совершенно разные вещи». Большинство мужчин не созданы для моногамных отношений. Им все время мерещатся три тысячи наложниц, томящихся где-то в ожидании их ласк, как в гареме султана.

Марк сказал, что через несколько дней из Германии приезжает один из его приятелей, журналист, с которым он хотел бы меня познакомить. Его друг собирался взять интервью у неординарных молодых жительниц Шанхая.

***

Обед в компании любовника и его друга-журналиста – совсем неплохое занятие. Перед выходом я принарядилась. Мне всегда нравится подводить брови, накладывать тени, красить губы помадой. Только ради этого тщеславного удовольствия стоило родиться женщиной. Эффектный, броский и в то же время изысканный туалет был тщательно продуман: я, как и многие жительницы Шанхая, не лишена расчетливости в подборе мельчайших деталей гардероба.

По гороскопу, черный – мой счастливый цвет. Я облачилась в облегающую черную кофту с высоким воротником, черную юбку и сапоги на устрашающе высоких каблуках. В собранные на затылке волосы воткнула большую заколку из слоновой кости, а на запястье надела серебряный браслет – подарок Тиан-Тиана. Я была уверена в себе, потому что знала, что выгляжу привлекательно.

Встреча была назначена в ресторане «М», на Набережной, принадлежавшем двум сестрам-австралийкам и известном своей дорогой, но не слишком вкусной кухней. Дела идут у них неплохо, и лаовай, работающие в новом, бурно развивающемся восточном районе Пудун, часто приезжают сюда пообедать с той стороны гавани. Заведение отличает шикарный, но безликий декор: громоздкие двухметровые светильники и аляповато украшенная балюстрада. Такой стиль как раз в грубоватом вкусе Марка. Главная достопримечательность ресторана – огромная терраса, с которой, облокотившись на перила, можно любоваться панорамой города, раскинувшегося по обоим берегам Хуанпу.

Знакомый Марка оказался темноглазым, черноволосым мужчиной по имени Руанда, из семьи турецких эмигрантов, обосновавшихся в Германии. Сначала мы болтали о футболе и философии.