Крошка из Шанхая

Когда мы пошли в здание школы в поисках туалета, Чжуша поинтересовалась, нахожу ли я Еву красивой.

– Пожалуй, что только усиливает мой пессимизм относительно брака.

– Неужели? Со стороны похоже, что Марк ее очень любит.

– По утверждению семейных консультантов, именно любовь и не дает никакой гарантии продолжительной верности.

На стене в туалетной комнате нам бросилась в глаза занятная карикатура. На ней была изображена полоска зеленого леса, а поверх нее огромный вопросительный знак и надпись: «Кто из обитателей Земли страшнее всех?» Мы с Чжушей, не сговариваясь, в одно слово выпалили:

– Человек.

В перерыве между таймами все пили безалкогольные напитки и рассказывали анекдоты. У меня появилась возможность перекинуться парой фраз с Марком.

– У тебя премилая семья.

– Да, – согласился он безразличным тоном.

– Ты любишь жену? – спросила я тихо. Я не собиралась ходить вокруг да около, а внезапный откровенный вопрос мог прояснить ситуацию. Я смотрела на Марка немного враждебно.

– А ты что, собираешься ревновать? – резко произнес он.

– И не подумаю. Я же не идиотка.

– Конечно, я ее люблю, – сказал он, пожав плечами. Он заметил знакомого, поздоровался с ним и снова посмотрел на меня с улыбкой: – Ты прекрасная и соблазнительная женщина, поющая в ночи, как сирена Рейна из немецкого эпоса. По легенде, она сидела на скале у реки и завлекала моряков в самое глубокое и опасное место, маня к неминуемой гибели.

– Ну, это не слишком-то справедливо. Если быть честным до конца, то это ты меня соблазнил.

Подошла Ева, обняла мужа за плечи, наклонилась и поцеловала его.

– О чем вы тут беседуете? – поинтересовалась она, растерянно улыбаясь.

– О, Коко рассказывает о своем новом рассказе, над которым работает, – невозмутимо ответил Марк.

Ай Дик зашел за Чжушей перед самым концом матча. Он был одет достаточно просто, и в то же время изысканно и модно, волосы приглажены гелем, и только челка слегка нависала надо лбом. Левая щека у него была рассечена странным шрамом, словно по лицу совсем недавно полоснули чем-то острым. Он вежливо поболтал со мной немного, и у него хватило ума не задавать никаких вопросов по поводу того, как продвигается работа над романом. Я уже была сыта по горло тем, что кого ни встречу, все допытываются именно об этом. Это начинало действовать на нервы.

– Что у тебя с лицом? – полюбопытствовала я, указывая на шрам.

– Да так, небольшая разборка, – ответил он просто. У меня даже челюсть отвисла от удивления. Кто же мог так обозлиться на него? Я вопросительно взглянула на Чжушу, но она сделала едва заметный жест, показывая, что все в прошлом и не стоит об этом говорить.

И тут меня осенило. Неужели эта психопатка Мадонна? Она все бубнила, не переставая, что ни за что не смирится с их разрывом. Неужели она зашла так далеко, что решилась преподать своему «бывшему» урок? Если так, то у нее точно природная склонность к насилию!

Но как раз в то время Мадонны не было в Шанхае. Она взяла кредитную карточку и отправилась за покупками в Гонконг, собираясь пробыть там некоторое время. Несколько дней назад она позвонила среди ночи и понесла какую-то мистическую чушь о своем посещении буддистского храма Вонг Тай [76], знаменитого на весь Гонконг. Там ей будто бы предсказали, что ее ожидает полоса неудач, что все складывается не в ее пользу и что ей пора отправляться в путешествие на Юг или на Восток. Что ж, по крайней мере, поехав в Гонконг, Мадонна выбрала верное направление.

Чжуша и Ай Дик собирались в хозяйственный магазин за краской. Ай Дик помогал отделывать квартиру, которую она купила недалеко от садов Жуйсинь. Им хотелось выкрасить стены в изысканный цвет, и они выбрали краску под красное дерево. Такую делают только во Франции, и ее гладкая, насыщенная текстура напоминает о неповторимом духе художественных и литературных салонов тридцатых годов, свойственном только берегам богемной реки. Ее было трудно достать, но, по слухам, в одном из магазинов Пудуна она была. Они уехали вместе еще до окончания матча. Я осталась до конца игры. Команда Марка победила.

Марк с мокрыми волосами вышел из раздевалки. Мы с Евой в это время обсуждали сходство и различия феминизма на Востоке и на Западе. Она полагала, что на Западе женщины, осознавшие свои права, смогли добиться уважения со стороны мужчин.

– Неужели? – съязвила я.

Наш разговор закончился с появлением Марка, которого Ева поцеловала.

– Пройдемся по магазинам, – предложила она.

В универмаге «Яохань» в районе Пудун Ева направилась в сувенирный отдел, к прилавку с керамикой и изделиями из шелка, а мы с Марком остались сидеть в углу кафе, расположенного на первом этаже, попивая кофе и развлекая Би-Би.

– Ты действительно ее любишь? Впрочем, извини, бестактный вопрос. Это не мое дело. – Я вертела в руках сахарный кубик, разглядывая колонну с декоративной графической росписью на бежевом фоне. Колонны загораживали от нас толпы покупателей, входящих в магазин и выходящих из него.

– Она добрая, – сказал Марк, держа ручонку сына в своей. Правда, это не было ответом на мой вопрос.