Кроткая заступница

Хотелось рассказать Людмиле Ивановне всё как есть, чтобы получить независимое суждение о том, как она, Христина, выглядит в этой истории, насколько велика её вина. Если с холодностью Макса она внутренне соглашалась, то реакция соседей всё же казалась избыточной, и на сердце стало бы немного спокойнее, если бы Людмила Ивановна это подтвердила.

Но тут она подумала, что в полиции могут совершенно спокойно получить доступ ко всем её аккаунтам и прочесть любую переписку, так что как бы не повредить случайно Максу каким-нибудь неосторожным словом! Допустим, можно написать и сразу удалить, но где гарантия, что то же самое сделает Людмила Ивановна? Да и восстановить сообщения, наверное, нетрудно. Лучше держать язык за зубами – эта тактика ещё никому вреда не принесла.

Людмила оказалась дамой любопытной, выспрашивала подробности, и, кажется, обиделась, что Христина не хочет с ней делиться. Хотя, прощаясь, она выпустила целый залп сердечек, девушка поняла, что подруга досадует на её скрытность.

* * *

Убив вечер на безуспешные попытки оживить текст, Лиза с треском захлопнула крышку ноутбука, позвонила Юлии Викторовне и назначила встречу почти таким же официальным тоном, как она говорила с подследственными и свидетелями.

Следующий день была суббота, они договорились на три часа дня, и всё утро Лиза прокручивала в голове план разговора, клянясь себе, что не позволит Юлии Викторовне сбить её с намеченного курса.

Удивительное дело, Лиза имела репутацию, да и ощущала себя грамотным специалистом, вполне владеющим техникой допроса, но в обычной жизни все её навыки будто испарялись, и она редко когда могла постоять за себя.

Попади Юлия к ней в качестве обвиняемой, Лиза выжала бы её, как лимон, а так… Эх! Остаётся утешаться, что она, как самбист или боксёр высокого класса, никогда не применяет свои навыки вне ринга из соображений гуманности.

К назначенному часу Лиза приехала в книжный магазин и, встав на эскалатор, вдруг подумала, какие странные узоры рисует иногда судьба. Тот парень, на которого она загляделась при прошлом визите сюда, оказался братом подследственного, да ещё и читателем её книг!

Обнаружить поклонника своего творчества оказалось приятным даже при столь странных обстоятельствах. Лиза невольно улыбнулась и снова подумала: а стоит ли ломать копья с редактором?

«Именно теперь и стоит! – ясно поняла она. – Когда я знаю, кто меня читает! Так пусть читает именно меня, а не Юлию!»

Одним из достоинств редактора была её пунктуальность, Юлия Викторовна никогда не опаздывала и никогда ничего не забывала.

Лиза пришла чуть раньше, но, поискав глазами, заметила изящную фигурку возле стеллажа с биографической литературой.

Женщины сели за столик, и Лиза с некоторым усилием убедила Юлию, что раз она пригласила, то и заплатить должна сама.

Пригубив свой латте, Юлия отставила чашку и с доброжелательным вниманием посмотрела собеседнице в глаза. Как ни хорошо Лиза сама владела этим приёмом, всё же показное участие редактора несколько обескуражило её.

Заметив её нерешительность, Юлия Викторовна пришла на помощь:

– Вы закончили читать мою правку? Готовы обсудить?

Лиза покачала головой:

– Юлия Викторовна, прежде чем мы перейдём к частностям, нужно решить один принципиальный вопрос, – выдала она давно заготовленную фразу.

– Да, слушаю вас.

– Я вам благодарна за всё, что вы сделали для меня, и очень хочу, чтобы наше сотрудничество продолжалось, но для этого нам с вами нужно будет поменять формат отношений.

– Простите?

– Юлия Викторовна, сейчас мы общаемся в формате «учитель – ученик». Это казалось вполне уместно, пока я была неопытным автором, вы были для меня прекрасной наставницей, но сейчас я уже готовый писатель – плохой ли, хороший ли, это решать не мне – но готовый. Время моей учёбы закончилось.

– Лиза, человек, особенно творческий, учится всю жизнь, – улыбнулась Юлия спокойно.

– Да, но всю жизнь в школу он не ходит!

«И по указке первой учительницы не живёт» – этой фразы Лиза не сказала вслух.

Редактор не ответила, и некоторое время женщины молча пили кофе. Лизе стало немного неловко за свои детские амбиции. Наверное, со стороны она выглядит как капризный ребёнок, который топает ногами и кричит: «Я тут главный!»

Родители всегда говорили, что нет хода честному русскому человеку без денег и связей, но многие Лизины сокурсники, про которых она точно знала, что нет у них никаких других преимуществ, кроме пробивного характера, делали прекрасные карьеры, а она так и сидела на должности простого следователя, и никаких перспектив в обозримом будущем не просматривалось.

«Почему так?» – думала она, зная точно, что неглупа, умеет видеть ситуацию в целом, принимать решения и ладить с людьми.

Может быть, секрет заключался в её готовности заранее признать себя неправой, незначимой и недостойной? В её готовности во всех видеть родителей и учителей?

Во всём, что касалось профессиональных обязанностей, она проявляла твёрдость и решительность, но когда приходило время заявить о себе, напомнить о собственных достижениях, Лиза тушевалась.