Кроты

Тишина нарушилась лишь когда в поле зрения космонавтов попала Земля, и Лихачев выдохнул:

– Твою мать…

Перед ними была их родная планета. Только не такая, какой они привыкли ее видеть. Сейчас космонавты смотрели на Евразию, однако понять это было сложно, потому что зеленовато-серая вода заполняла те участки, где в обыкновении была суша. И суша эта была не зеленой, а грязно-коричневой.

– Да что же это такое? – тихо спросила Паркер.

Никто не ответил, потому что никто не знал. У каждого в голове роились самые неприятные идеи относительно того, что происходит, но никто не решался их озвучить. Наконец Лихачев сказал:

– Кит, модель системы, построенная нашим сканером… Насколько она точная?

– Предельно точная. А что?

– У меня есть одна мысль. Мы же можем сопоставить расположение планет с данными о том, как они должны располагаться в тот или иной момент времени. Проще говоря, можем ли мы понять… В общем, понять, какой сейчас год?

Все посмотрели на Лихачева, и он понял, что озвучил подозрение, которое посетило абсолютно всех – через кротовую нору они переместились в будущее.

Лоуренс почесал подбородок.

– Да, пожалуй, мы можем это сделать. Неплохая идея. Но само по себе расположение планет ничего не даст, ведь оно периодически повторяется. Пожалуй, добавлю в модель еще и положение каждой планеты относительно собственной оси… Проще говоря, время суток.

Он активировал бортовой компьютер и запустил анализ данных. Пока полоска, отображающая прогресс расчетов, заполнялась, Лихачев не дышал. Наконец результаты были выведены на экран.

– Очередной сбой? – спросила Ван, – Такого же не может быть?

На экране светилась дата: «12 апреля 302204 года».

– Погодите, – сказала Паркер, – Я читала несколько работ одного польского физика. Он выдвинул гипотезу, что кротовые норы на самом деле перемещают объекты не только в пространстве, но и во времени. Но мы этого не понимаем, потому что можем просчитать только свое положение в пространстве. Как определить, сколько лет прошло, когда кругом один только космос? Но, черт… Триста тысяч лет?

– Не знаю, – сказал Лоуренс, – Не понимаю, почему компьютер говорит, что мы в Малом Магеллановом Облаке. Давайте взглянем на поверхность? Запустим спутники.

– А разве нам не надо рвать когти? – спросила Паркер, – Нора может закрыться. Я не хочу застрять здесь. Где бы мы ни были.

Кит поднял руку в примирительном жесте.

– Нора закроется только через двадцать шесть часов, – сказал он, – Время у нас есть.

– Зачем нам это? – развела руками Паркет, – Я бы свалила отсюда как можно скорее.

– Разве тебе не любопытно? – спросил Лоуренс.

Тереза развела руками.

– Проголосуем? – предложила Ван, – Кто за то, чтобы запустить спутники?

Сама она не торопилась поднимать руку. Первым это сделал Кит.

– Давайте, что мы теряем? – сказал он.

Второй поднялась рука Лихачева.

– К черту тебя, – сказал он, глядя в глаза американцу, – Мне действительно любопытно.

Тот улыбнулся.

– Кто еще?

Медленно подняла руку Ван. Улыбка Лоуренса стала шире.

– Вот и отлично. Вывожу корабль на орбиту. Дмитрий, подготовь, пожалуйста, спутники и спускаемый модуль.

Он пролетел к креслу и снова уселся в него, застегнув ремни. Затем, взявшись за манипуляторы, Кит начал медленно подводить корабль к нужной траектории.

Лихачев приступил к проверке работоспособности спутников. Они предназначались, прежде всего, для визуального наблюдения за поверхностью планет – оптика позволяла получить картинку в достаточно высоком разрешении. Спускаемый модуль мог не только передать изображение с установленных на нем камер, но и сделать забор образцов почвы, атмосферы и воды, а также самостоятельно сделать первичный лабораторный анализ.

Через двадцать минут все было готово. Кит и Дмитрий сработали слажено, и вокруг планеты закружились разведывательные спутники. Капсула со спускаемым модулем начала вход в атмосферу в районе Северной Америки.

Первые данные со спутников подтвердили опасения Лихачева. На планете произошла техногенная катастрофа. Возможно, ядерная. Города были разрушены, все растения уничтожены, некогда огромные по площади леса превратились в пустыню. Вероятно, на все крупные города упали бомбы: можно было хорошо проследить, где находились эпицентры взрывов. Вдали от эпицентров все было сожжено и разрушено. Лихачев предположил, что виновата радиация.

– Что здесь произошло? – тихо спросила Паркер, – Ядерная война?

На связь вышел спускаемый модуль. Он мягко приземлился на улице Нью-Йорка на достаточном расстоянии от эпицентра взрыва.

Перед Лихачевым и остальными на экране появилось изображение разрушенных зданий. Поначалу казалось, что контрастность картинки выкручена до минимума. Но потом они поняли, что все вокруг стало бледно-серым или бледно-коричневым. Небо из голубого превратилось в черное, на нем светило одинокое солнце. Покрытые пылью машины с выбитыми стеклами стояли возле обочин и на дороге.

– Странно, – проговорил Лихачев, смотря на показатели расположенного на корпусе модуля дозиметра, – Никакой радиации.