Кровь

Не очень новый «Опель» ржавого цвета стукнул нас в правый борт, как раз туда, где за секунду до этого была моя нога. Самоцветов достал оружие. Но я уже пригнулся, потому что в «Опеле» оружие достали немного раньше. Посыпались стекла, донеслась ругань, и я понял, что моего полковника ранили. Решив не дожидаться, пока нас перестреляют, как в тире, я решил тоже пострелять. Высунувшись из окна машины, я навел на преследователей свой пистолет, но быстренько сообразил, что это не совсем тир. В меня целились автоматы, торчащие из двух окон болтающейся туда-сюда машины, а наша тоже на месте не стояла. Чего греха таить, я испугался, и сильно. Самоцветов перевязывал плечо, Михалыч крутил баранку, я был один.

— КXXХУМММ! — вырвалось у меня из груди в сторону «Опеля».

Машина преследователей подпрыгнула неловко и начала переворачиваться. Я насчитал четыре оборота. Класс!

Самоцветов открыл рот, перестав себя обматывать, и наблюдал за происходящим с бесконечным удивлением. Нет, ну какой я молодец! Разве много есть людей на свете, способных удивить полковника госбезопасности.

Наш водитель, не разобрав что произошло, прокомментировал:

— А малец-то классно стреляет, а Петрович? Надо ж, прямо в колесо угодил.

— Да, молодец. — Самоцветов посмотрел на меня странным взглядом, в котором читался почти что испуг.

— Я еще и не на то способен, — с улыбкой сказал я. А внутри у меня бушевали новые ощущения. Неужели все, что мне снится, правда? Неужели все магические слова, услышанные мной, действительно обладают силой?

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. А надо сказать, что я с пеленок атеист, и всякие там боги с их служителями меня мало интересовали. А тут… Чего ж делать-то? Ведь сила-то есть, и никаким материализмом объяснить я ее не могу. Или пока не могу?

Я перепачкался в крови, пока перевязывал плечо Самоцветову. Растирая ее пальцами, я пытался посмотреть на нее новыми глазами, и вдруг отчетливо понял, что она — источник жизни. Сразу же рассмеялся — чудовищная банальность. Да, банальность. Из-за этой банальности Императора убили. Господи, при чем здесь Император? Уже двадцать первый век на носу, а я о снах думаю, будто это реальность. Ага, не реальность, а «Опель»?

Откуда-то с боку вылетели два джипа — давно я их не видел, но уже через десять секунд группа мотоциклистов отсекла их от нас, и мы, удаляясь, слышали только выстрелы.

— Наконец-то, — сказал Самоцветов, имея в виду вызванную им группу сопровождения. Несколько мотоциклов следовало за нами. На каждом из них сидели по два человека, и те, что позади, держали в руках автоматы.

Больше ничего не произошло. Через три минуты мы были на месте. По служебным делам я много раз бывал у богатых людей за городом и повидал множество «крутых» коттеджей, но этот был особенным.

Он стоял на искусственном пруду, который омывал его со всех сторон. И я видел, что глубина воды достигает нескольких метров. Ни одного моста через ров или другого перехода к дому я не заметил. Само же сооружение напоминало немецкий средневековый замок, но уменьшенный раза в два. Все равно не мало, совсем не мало для нашего времени.

Раздался шорох, и от дома отделилась плита, превратившаяся в мост. Вот так! Скромно и со вкусом!

Наша «Волга» вкатилась в отверстие, открытое плитой, и та снова поднялась, замуровав нас внутри.

Из глубины гаража вышли два человека. Я бы не сказал, что они были типичными вышибалами, но то, что они ими все-таки были, угадывалось в их упругих движениях, холодке глаз и напряженной спине. Мы вышли из машины, и Самоцветова тотчас увели оказывать медпомощь. Меня вместе с Михалычем просили подождать.

Через несколько минут появилась красивая женщина в сопровождении молодого человека. Последний забрал Михалыча с собой, а я поплелся следом за брюнеткой, чьи раскосые глаза одной вспышкой оценили не только мое лицо, но и все остальное, чего даже и рентген не видит.

Она провела меня через каминный зал, где четверо людей мужского пола общались друг с другом, держа перед лицами карты. Заметив две из них в прикупе и расчерченный лист, я сообразил, что это преферанс. Несколько дам сидели у камина с бокалами в руках и лениво беседовали. О чем — я не успел расслышать, так как при моем появлении они занялись изучением моей персоны.

Так и не узнав, какое мнение они составили, я был выведен прочь, отделавшись коротким:

— Добрый день.

Через несколько коридоров сложной конфигурации и преодолев пару лестниц, ведущих вниз, я оказался в бильярдном зале, где какой-то человек в смокинге пытался запихнуть в лузу шар посредством дуплета, а тот отчаянно сопротивлялся. Бильярдная мне понравилась, хотя, на мой взгляд, было в ней темновато.

— А-а, господин Кудрин! — Смокинг повернулся ко мне бабочкой, и я увидел худое, бледное лицо над ней. — Рад видеть вас живым и здоровым.

— Я тоже рад видеть себя таким.

— Мне доложили о ваших злоключениях, поэтому я понимаю вашу иронию. Позвольте представиться — Николай Иванович Евдокимов.