Кровь фоморов

– Пора делать ноги, – быстро наклонился к уху приятеля-собутыльника подменыш. И громогласно протрубил: – Даю сигнал к началу эвакуации из галактики!

Он, незаметным движением, оперативно подтолкнул никса по направлению к выходу и попытался так же шустро выскользнуть сам. Однако юный златоглазый Шива молниеносно метнулся им наперерез, по пути обрушив буфетный шкаф, и, широко расставив руки, решительно преградил беглецам путь:

– Ты не пройдешь!

– Ну уж нет, почтенный Гэндальф! – Киэнн подхватил на руки барахтающегося мальчугана и высоко поднял его над головой, давая гостю возможность ретироваться. – Твое время истекло и если твоя мать вернется и увидит этот чудовищный кавардак...

В голосе малыша прозвучала обида и угроза одновременно:

– Я хочу играть!

Взрослый опустил его на землю и присел рядом, стараясь быть серьезным и убедительным:

– Ллеу, тебе пора знать, что после Армагеддона все умирают и играть не с кем.

Парнишка расстроенно хлюпнул носом и, наконец, поменял свою точку зрения:

– Тогда это не Армагеддон.

– А что же это, о мой повелитель?

– Боггарт? – несмело предположил сорванец.

Киэнн довольно усмехнулся:

– Ну, я думаю, ты разберешься с этим распоясавшимся боггартом. А мне придется наводить порядок...

***

Киэнн вернулся домой глубоко за полночь. Осторожно вошел на цыпочках, стараясь никого не будить. – Однако в спальной Эйтлинн не было, равно как не было ее и в гостинной. Помедлив в нерешительности, подменыш все же не удержался и, крадучись, точно вор, заглянул в уютно укрытую в дальнем уголке сидха детскую. Однако Морфей определенно не властвовал там. Свет яростно пылал во всю силу трех позолоченных люстр волшебного пламени. Недоброе облако тревоги повисло в воздухе, точно коршун распростерся над добычей. И, окончательно выбивая шаткую землю из-под ног, в лицо полетел странный до безумия то ли вопрос, то ли упрек:

– Ты лгал мне?

Киэнн растерянно застыл в дверях:

– Проклятье! – И неоднократно! А в чем проблема?

Этта обернула к нему бледное перепуганное лицо, губы ее заметно дрожали, трудно было понять – от гнева или от страха:

– Ты говорил, в Маг Мэлле болезней нет, – она вновь измученно обернулась к, казалось, дремавшему в своей детской кроватке ребенку: – У него жар. И он не приходит в сознание.

Язык присох к гортани, по спине пробежала вереница невидимых муравьев. – Он знал эти симптомы. И знал, что это означает. Но, черт возьми, ведь прошло всего лишь каких-то три года! С другой стороны, еще ни один Дэ Данаан не брал в руки эту проклятую дрянь в младенческом возрасте...

Киэнн сделал шаг ватными ногами, пылающий ад комнаты как-то заметно померк... Черт, держи себя в руках, не до дамских обмороков сейчас! Как в страшном сне, преодолел девять метров, отделявших его от изголовья кровати, и бессмысленно уставился на распростершегося в беспамятстве мальчика. Стальные тиски ужаса медленно отпустили, на их место пришла ярость – слепая, безудержная, точно отдача после выстрела. Точно гулкое эхо после истошного крика.

– Ты рехнулась, сучка фоморская?

Эйтлинн дернулась и вспыхнула. Киэнн никогда не был образцом деликатности, но...

– Думала, я настолько слепой, что не увижу?

– «Увижу» что? – Этта скрипнула зубами. Отвечать на оскорбление просто не хватало нервов.

– Это не Ллевелис! – уже почти орал на нее полуэльф. – Это – человек!

Тут его голос упал, в словах скользнула горечь и даже некоторое сожаление:

– И он умирает...

Дэ Данаан решительно сорвал с полуживого существа серебристую цепочку Глейп-ниэра и быстро намотал ее себе на запястье.

– Зачем ты это сделала?

– Я сделала?!? – Этта с трудом вынырнула из пучины шока, точно утопающий продирается на поверхность.

– А кто же еще? – он жег ее ненавидящим взглядом. – Спасти его хотела? Здесь так не делают! В моем роду так не делают!

Этта осела наземь, пытаясь сложить в мозгу куски разлетевшейся вдребезги мозаики. Ребенок был похож на Ллеу, как две капли воды схожи друг с другом. Что он видел в нем, чего не видела она? Тем временем Киэнн еще раз окинул подменыша презрительным взглядом:

– Грубая работа. Даже у меня бы лучше получилось. А еще фейри!

Он считает, что она подменила собственного сына!

– Слушай, я же даже не знаю, как это делается!

– Оно и видно!

Эйтлинн медленно поднялась, шагнула к кухонному столику, вытянула нож и, стиснув зубы, разрезала себе ладонь:

– Допроси меня.

Сталь лязгнула в ответ, голос казался чужим и безжалостным:

– Так и сделаю.

Волна яростной боли обожгла каждый нерв перепуганного тела, впечатала в пол, раскаленными щипцами вырвала из сознания любые попытки к сопротивлению. Однако фоморка еще раз отрицала свою вину.

Киэнн опустился рядом с ней на колени и нежно тронул за плечи:

– Прости, Этт.

Она подняла на него обозленный взгляд:

– Жаль, что я не могу сделать то же самое!

Уголки его губ дернулись в невеселой усмешке:

– Нашла о чем жалеть! К тому же у меня безупречное алиби.

Этта зло хлестнула его недоверием:

– И в чем же оно заключается?

Король-подменыш вновь ответил ей печальной улыбкой:

– Ну, по меньшей мере, у меня все еще нету клыков. И волосы на роже пока не растут.