Кровь героев

Куда там! Управление сознанием, «кристаллы воли». Твою мать, а? Климов стал уже, что называется, читать буква за буквой. Дальше было так: «В мозгу имеются встроенные самой природой кристаллики аморфных полупроводниковых структур. Это твердотелая биоэлектроника, работающая при физиологически малых воздействиях. Возможна передача в мозг кодированной информации, которая вызывает образные представления, зрительные ассоциации, акустические и поведенческие реакции…»

Ну, ребята, это уже слишком! Ну, завернул! Ну, мастер! Черные бархатные камзолы, толстые золотые и серебряные звенья цепей. Блеск украшенных драгоценными каменьями ножен. Холодная льдистая сталь. Гордые, спесивые тевтоны. Слава Богу (какому?), что нет за пиршественным столом — сесть за который приглашает Сашу Вечнозеленый несгибаемый олеандр (так мысленно окрестил своего собеседника Александр), — ни Эйрика, ни Беовульфа, ни сыновей Совы. И его, Климова, не будет.

Всем этим слабым и ущербным современным политикам нужна воля героев? Кровь предков, чтобы править миром?! Точно! Этот Вечнозеленый так и сказал: «Мы с тобой будем править всей страной». Нет, врет, страны ему будет мало, ему мир подавай, чтоб непременно сапоги, вывоженные в Безенчукской грязи, да в Гудзоне вымыть. Это, известное дело, куда предпочтительнее, чем дорогу заасфальтировать.

«Вот чего ему от меня надо! Хочет приспособить под ретранслятор, — мелькнуло в голове у Климова. — Или наоборот, чтобы я, проникшись его идеями, стал источником сигнала, а он динамиком, рупором, скликающим народ под победоносные знамена. Тут неважно, какого цвета будут эти флаги и какую символику нанесут на них художники: хоть свастика, хоть звезда — суть одна, старая, как мир — я самый лучший, я самый умный, я знаю, как надо!.. Ну уж нет, ну уж дудки! Я в этом дерьме участвовать не стану».

Климов, так и не дочитав предложенный его вниманию материал до конца, поднял глаза и посмотрел на Олеандрова. Черный мундир, серебряный череп со скрещенными костями на кокарде фуражки с высоким околышем. Правая рука, вытянувшаяся в римском салюте. Саша, зажмурившись, затряс головой. Нет, это обычный костюм, и фуражки никакой нет, просто волосы черные, да солнечный зайчик снаружи упал на лоб политика. Все в порядке. Да нет… Он действительно стоит, и рука протянута, как у бронзового Ильича. Глаза безумны. Речь толкает. Саша, не вслушиваясь в суть фраз, прекрасно видит картину, нарисованную пылким воображением и звонким языком своего «благодетеля». Тот же, по всей видимости, и не догадывается даже, о чем думает его гость. Олеандров уверен, что делает ему «предложение, от которого нельзя отказаться»… Наваждение какое-то!

Политик наконец умолк и со значением уставился на Климова.

«Да, этот спятил уже давно, и, как говорится, всерьез и надолго, — подумал Саша, опуская голову под взглядом сверкавших металлическим блеском глаз Олеандрова. — Я рядом с ним просто эталон нормальности».

— Что скажешь? А? — произнес хозяин кабинета таким тоном, что сразу становится ясно — ничего, кроме восторгов, он не ждет. — Как?

— Классно, — кивает головой Климов. — Только я что-то не совсем понимаю, причем здесь мои предки, а самое главное — откуда тебе-то про них известно?

Олеандров загадочно улыбнулся и многозначительно поднял руку, выставляя вперед указательный палец, мол, сейчас все поймешь. Затем он направился в дальний угол кабинета, и Климов, проводивший политика взглядом, заметил, что там, вдалеке, на старинном столике с выгнутыми и украшенными резьбой ножками, высится какой-то покрытый куском темно-синего бархата предмет. Не успел Саша даже и предположить, что бы это такое могло быть, как Олеандров сбросил покрывало, и Климов с удивлением уставился на ларец Габриэля де Шатуана. Вот так сюрприз! Довольный произведенным на гостя впечатлением, Олеандров вернулся и занял свое место за столом, развалившись в кресле.

— Дело в том, что Милентий Григорьевич Стародумцев — мой дедушка, — пояснил он и добавил: — Вернее, я его внучатый племянник. Он — брат моей бабушки, но я люблю его, будто он мой отец, хотя и чудит старик последнее время.

Ну здорово, а? Просто прекрасно!

— А Инга, или, как вы ее тут все называете, Наташа? — спросил Климов. — Она тебе случайно не сестра? Или там племянница?

— Наташа, — произнес Анатолий Эдуардович, игнорируя иронию, прозвучавшую в словах собеседника, — мой сотрудник, но дело не в этом…

«Умница Наташа, которая так замечательно справляется с компьютером». Старик Стародумцев был просто в восторге. Драка возле «Шанхая», рокер на «ямахе», «опель-кадет»… Покататься взяла? И вишневую «девятку» тоже? Рыжий парик… Что?! Этот ангелочек с метровыми ресницами вместо крыльев — хлоп, хлоп, того и гляди, полетит, — и чтобы она пришила Лап… Нет!