Кровь героев

Климов вышел из душной будки в тень двора и побрел к подворотне. Что делать? Вернуться в квартиру? Приедут и выведут под белы рученьки. Пройтись по рынку, собрать долги за остатки навезенного из-за кордона шмотья, толкнуть бывшим компаньонам тачку и драпать вон из города? Куда? Да и долго ли пробегаешь? Найдут, не менты так чурки или кто-нибудь еще… Как у них в Голливуде все здорово получается. Обиделся на всех, купил «magnum» сорок четвертого калибра и пошел всех мочить направо и налево, потом полицейские приехали, собрали трупы и пожали герою руку. Звучит музыка, хеппи энд, да и только. Весело. А мне что делать? В камеру садиться? «Пушку» покупать? Да зачем покупать, можно было бы опокинским «макаровым» поиграть. (Табельное оружие, отобранное им у капитана, и рожок из сержантского АКУ Климов запихал в бардачок уазика, обменяв на сложенный вчетверо свежий номер «Крокодила». Опер, конечно, говнюк, но зачем делать человеку гадости?)

Сейчас, вынув из кармана журнал и тупо разглядывая его помятую обложку с названием, Климов вспомнил рассказанный им Богданову, в последнюю их встречу, анекдот про ловлю крокодилов на живца. С живцом вроде все понятно, но кто же крокодил? И где он прячется? Раздумывая об этом, Саша вышел из подворотни на улицу и не спеша побрел по тротуару в неизвестном направлении.

Старый город — центр, дома, многие из которых помнят дореволюционную Россию, такую тихую и спокойную. А может, это только кажется так? Не тут ли казаковал его, Сашин, дед, мамин отец — красный кавалерист, Герой Гражданской да и Отечественной войн. Боже ты мой, сколько же орденов было у старика. Надевал он их только один раз в год, в мае, на праздник Победы… Так что, уж какое там спокойствие?

И все же казалось, что именно так и было. Размеренная тихая жизнь с обязательным послеобеденным сном. Здесь, в уютном, далеком от сырой, холодной питерской революционности городке, жили Ульянов и Пешков, последний работал в газете, где писал разные колкие статейки. Хорошо у него это получалось! Особенно помнились Саше «горчичники»; обитали они на этих вот улочках, выпивали, дрались. Даже полиция их побаивалась.

Хотя, по нашим понятиям, были эти ребята довольно безобидными, никого не убивали, не пытали в подвалах бассейнов, как какие-то сволочи Лешку. Кто же убил его? И остальных? Паука, его зама, Лешкиных друзей-подельников, одним из которых мог стать и он, Климов, если бы согласился на предложение Ушакова. Кто зарезал Галю и этого безобидного голубенького братца лапотниковской жены с его интимным приятелем из оперного театра?

Обо всем этом говорит сейчас город, связывая страшные убийства с действиями чеченцев. Но ведь Мехметов вроде бы и не чеченец? Да и не похоже это на черных, не их стиль, это Богданов верно заметил. Тогда кто же еще? Из тех, кто видел в последний день жизни Лапотникова и имел отношение к организованному его замом кидняку, остались в живых только он, Климов, да Нина Саранцева, да еще девица в вишневой «девятке». Кто же она? И зачем приезжала к Пауку? Кстати, не догадались ли менты установить возле Нининой квартиры охрану?

«Надо позвонить Нинке, — решил Саша и пустился на поиски таксофона. Как назло, будки автоматов словно под землю провалились. — Хотя что она скажет мне? Скорее всего, пошлет подальше. А может быть, ее просто не окажется дома».

Обо всем этом размышлял Саша, внутренне напрягаясь каждый раз, когда оказывался на скрещении улиц и переулков. Из-за угла любого дома, в любую минуту может выйти парочка милиционеров и остановить его (как не остановить мужика, который в тридцатиградусную жару разгуливает в черном мятом костюме с надорванным по шву рукавом) под предлогом проверки документов, а у него не только документов, но и ни денег нет, ни ключей, все в ментовке. «Куды иттить, куды податьсе». Друзей вроде полон город, а сунуться некуда! Нет, не любил Саша являться к людям с пустыми руками.

Рынок — только по выходным, да и много ли там? Долларов на двести — двести пятьдесят, это при условии, что весь товар ушел, а такого практически никогда не бывает… А что делать сегодня, завтра? У человека, которому Саша доверил непроданное в свое время барахло, и телефона-то нет. Придется ждать субботы…

Заявиться к бывшей жене? Эта мысль даже развеселила Климова, настолько она была дикой. Может быть, к последней даме сердца — Ирине? (Ну, не столько сердца, сколько…) Полгода ведь целых встречались, может, не выгонит? Нет, не сейчас… Хотя придется, наверное, спать где-то надо, есть, пить…

Пить хотелось ужасно. Как назло, в этот момент Александру на глаза попалась тетка за маленьким столиком, уставленным разными напитками и стопочкой полиэтиленовых стаканчиков. Саша подошел и, сглатывая слюну, всмотрелся в ценники. Вода «Плод страсти» — четыреста пятьдесят рублей, плюс стаканчик — стольник. Здорово, а обертку от конфет у нас еще никто продавать не додумался?