Кровь героев

— Пищевой, Машенька? — перебил ведущую Олеандров и, нервно хохотнув, добавил: — И не только это! Если вам не достаточно отчета научно-исследовательского института столь уважаемого ведомства, как Министерство внутренних дел, то извольте, я готов привести еще более авторитетные свидетельства, — он тараторил, просто захлебываясь. — Правда на сей раз это коснется иного направления действия тех, кто, как нынче модно стало выражаться, пытается завлечь всех нас в единую мировую семью народов, где всем распоряжаться и заправлять станут американцы, которые и так уже подмяли под себя национальные культуры западных, да и не только западных стран, диктуя их народам свой взгляд на вещи, заставляя иные, отличные от них этносы смотреть на мир их глазами. И проще всего сделать это через сферу развлечений…

— Простите, — вклинилась в бурный словесный поток Олеандрова ведущая. — Что вы имели в виду, говоря о более авторитетном свидетельстве?

— Я имел в виду теорию величайшего русского ученого Льва Гумилева, надеюсь, что большинству наших зрителей знакомо это имя, однако для тех, кто забыл, о чем идет речь, я готов напомнить. Теория эта определяет энергетическую концепцию этноса как поля особых биофизических колебаний. Я не буду распространяться, скажу только, что взаимная антипатия и приязнь, возникающая между народами, основаны на диссонансе или резонансе между этими колебаниями.

— Куда это ты клонишь? — спросил Саша у изображения на экране. — Ой, я боюсь, мне может не понравиться, что ты скажешь дальше.

Ведущая, видимо тоже опасавшаяся, что дальнейшие экстравагантные заявления господина Олеандрова могут травмировать слабонервных телезрителей, в весьма изящных выражениях поинтересовалась, что же он собирается сообщить. Он, снисходительно взглянув на девушку, достал из той же самой папки несколько листков, скрепленных пластмассовой, заграничного производства скрепкой, и сказал:

— Недавно я получил от моего московского товарища любопытный материал, автор его Юрий Воробьевский. Некоторые факты и умозаключения, приведенные здесь, как нельзя лучше отвечают моим собственным мыслям и убеждениям касательно затронутых в нашей передаче вопросов, поэтому рискну процитировать два небольших абзаца:

«Всякая мода — дело рукотворное. Мода на товар — покушение на кошелек. Мода на мелодию и ритм — покушение на психофизиологические основы жизни этноса. Диссонанс его звучания и модной музыки, возможно, нарушает национальные стереотипы поведения. Так происходит унификация этнических характеристик.

Лишенный национальных корней, самоидентификации, народ уподобляется бессмысленному манкурту, описанному в известном романе Чингиза Айтматова. Существо, забывшее, кто оно такое и кто его предки, — идеальный объект для управления».

Олеандров протянул ведущей стопку листов.

— Ты это, гад, на кого тянешь?! — воскликнул Климов. — Предки! Я те покажу предков! Я двадцать лет слушаю «чуждую нашему народу рок музыку», придуманную неграми, но сам негром, как видишь, не стал. Наоборот, как был так и остался русским, несмотря на нормандских баронов просто кишмя кишевших среди моих предков. — Тут в голову Саше пришла мысль не раз уже возникавшая: «Когда это я из де Шатуана превратился в Климова? Впрочем, дед мой мог вполне скрыть свое происхождение, времена-то были ой-ой-ой. Как только это французы моего папашу отыскали? — Тут другая, далеко не такая забавная мысль посетила Александра. — Неужели Паук не врал, и батька мой, как тогда говорили, был расхитителем социалистической собственности? Ну и был, а мне какая разница? Наплевать?»

Саша не стал досматривать разыгравшуюся на экране схватку между продолжавшим, с настойчивостью танка, излагать в телекамеру перлы своей мудрости Олеандровым и изо всех сил старавшейся заткнуть его ведущей. Нажав на кнопку, Саша покончил с маразмом.

Ох, если бы всегда в жизни можно было прекратить неприятности простым нажатием кнопки. На какую клавишу, на каком пульте надавить ему, Климову, чтобы выбраться из переделки, в которую он угодил по какой-то нелепой случайности? Дернул же черт приехать на дачу к Лаптю в тот вечер, когда того пришили? А все этот ларец… Куда же Паук заныкал бабки? О черт, не думать, не думать, не думать!

Лучше вспомнить о другом. Что будет, если менты запомнили номер Нинкиной тачки? Посмотрев на опустевший стакан, Саша направился в кухню и, вернувшись обратно в комнату с бутылкой, налил себе еще вина.

В голове у Климова зрел план трусливого бегства. Надо позвонить Алику Манишкину и загнать ему «шестерку». Интересно, сколько он даст за нее? Или просто занять под залог? Махнуть на месячишко к друзьям в Москву или в Питер? Потом все уляжется, не век же «мусора» пост у его квартиры держать будут? А может, просто у страха глаза велики? Может, и нет никакого поста? Ага! Как же!