Кровь и честь

— Я всегда считала, что в песне этой все уж слишком раздуто, — сказала Хетер, — меня не восхищают строки про мечи, обрушивающиеся на неприятеля подобно молниям, траву, покрытую кровью, точно росой… Услышишь одну балладу про доблестных рыцарей — считай, что слышал уже все. Как бы там ни было, мессир Гэвэйн приехал в Полуночный Замок со своей женой госпожой Эммой.

— Он женат?

— А то нет! Просто неразлучная пара. Она так тут всем надоела за то время, пока Гэвэйн отсутствовал! Чего только не навыдумывала — он уж и погиб, и бросил жену ради другой женщины, — хотя он оставил ее одну всего лишь на одну-две недели… Как бы там ни было, когда Гэвэйн прибыл сюда впервые, он удостоился личной беседы с королем Малькольмом, которая длилась несколько часов. О чем они говорили, неизвестно до сих пор, но когда их встреча закончилась, король объявил, что мессир Гэвэйн становится подданным Редгарта и одним из его приближенных. Это, конечно, было изрядное событие, рыцарь считался довольно заметной фигурой даже за пределами королевства, и сделать его своим придворным было делом почетным даже для короля, но более всего привлекло всеобщее внимание то, что государь возложил на Гэвэйна особую обязанность — защищать принца Виктора. Все это было, само собой разумеется, еще задолго до того, как Виктор связался с Элизабет, впрочем, даже тогда казалось очевидным, что рядом с ним должен находиться человек, способный удержать его от глупостей. Мой милый Виктор всегда был слишком импульсивен, а это до добра не доводит. Как такой человек, как Гэвэйн, мог согласиться стать телохранителем?.. Это было и остается тайной.

Джордан задумался:

— Так что же получается, никто не знает, о чем они тогда говорили?

— Никому никогда не удавалось добиться ни слова ни от Гэвэйна, ни от Эммы, ни от короля. Это, скорее всего, было чем-то важным, разве нет?

— Несомненно, — согласился Джордан, — вопросов прибавилось, ответов — нет. Ладно, может, с графом Родриком удастся разобраться?

— Не верю ему, — сказала Хетер, — да и не только я. Несколько лет назад граф Криктон метил на место регента, но из-за интриг графа и его закадычного дружка, торговца зерном Роберта Аргента, произошла размолвка графа с королем. Речь шла о манипуляциях с ценами на зерно. Доказать ничего не смогли, но весь двор отвернулся от Родрика, потому что все были уверены в его виновности. Если бы не его принадлежность к высшей аристократии, он был бы подвергнут остракизму. А так его просто оставили в покое. Родрик давно уже вызывал всеобщую неприязнь. Двора без козней и интриг не бывает, они, если так можно сказать, добавляют пряности скучной повседневности, но Родрик заходил слишком уж далеко. Он не успокаивался, прежде чем его противников не находили мертвыми с ножом в спине или они не оказывались брошенными в яму с волками.

У Джордана, что называется, глаза на лоб полезли:

— И этому человеку Виктор доверил свою судьбу в таком ответственном деле, как борьба за престол?

— Сейчас их интересы совпадают, а когда речь идет о заговорах и интригах — лучшего помощника, чем Родрик, не найти.

— Ладно, а что ты можешь сказать об Аргенте? Он торговец зерном и проворачивал дела с Родриком в прошлом, одно из которых провалилось. Какое он имеет отношение к нашему плану? Чего он ждет в случае успеха?

Хетер посмотрела на Джордана с жалостью: — Боже, ты иногда проявляешь удивительную несообразительность. Последнее их с Родриком дело практически поставило Аргента на грань разорения. Это его шанс вернуть утраченное богатство. Если на трон сядет симпатизирующий ему король, то самые лакомые торговые соглашения попадут в руки Аргента, чего уж тут непонятного?

Джордан слегка улыбнулся:

— Что ж, ты права, довод веский.

— Кроме того, — продолжала Хетер, — Родрик и Аргент дружат много лет, и этот купец — один из немногих, если не единственный, кому граф может доверять, ну и, конечно, наоборот.

— Спасибо, Хетер, еще одна просьба: расскажи мне о Брионе де Гранже.

На лице красавицы, как показалось Джордану, появилось печальное выражение, и она сказала: