Кровь и Честь (сборник)

В городе и впрямь творилось нечто невообразимое – сплошная кровавая вакханалия! Начиная с восьмого мая велось безжалостное уничтожение наиболее заметных фигур в обеих группировках. У «западных» погибли Пионер (Юрий Барабанщиков) и Кит (Игорь Китаев). Раненого Артема неизвестные прикончили прямо в больнице выстрелом в голову. «Восточные» потеряли Бутуза и Перца (Белый называл лишь самые громкие имена. Общее же количество убитых бандитов перевалило за два десятка).

«Зачистка» проводилась с беспрецедентной жестокостью, напоминающей натовские «точечные» ракетно-бомбовые удары по Сербии. Убийцы не щадили ни женщин, ни детей, ни стариков, ни случайных свидетелей… Так, Перец взорвался в машине вместе с женой и трехлетним сыном. В окна квартиры Бутуза влетели сразу четыре гранаты, в клочья разорвавшие, кроме самого бандита, его мать-пенсионерку, парализованного отца, шестнадцатилетнюю сестру и годовалую дочку. Жена Татьяна, находившаяся в момент нападения в ванной, осталась жива, но повредилась в рассудке и попала в психиатрическую лечебницу. Когда убивали Артема, пристрелили «за компанию» дежурного врача и медсестру. Пионера срезали автоматной очередью возле дверей школы, где он встречал сына-подростка. В итоге Барабанщиков мертв, а раненный в голову сын пребывает в состоянии комы. Кита убили в подъезде из пистолета в упор, а заодно изрешетили пулями некстати оказавшуюся поблизости старушку-соседку. На Гиви было совершено целых пять покушений, но он, оправдывая репутацию «везунчика», каждый раз чудом оставался цел-невредим.

Выжившие «братки» ушли в подполье. Например, Белый ежесуточно менял места ночевки, действуя через подставных лиц, заменил прослушиваемые телефоны на новые, старался не показываться на людях…

Между тем средства массовой информации истерично вопили о «гангстерской войне», призывали к введению в Н-ске чрезвычайного положения. Знакомый читателю господин Лобкович теперь активно витийствовал не только в газете «Городские хроники», но и с экранов телевизоров. Виктор зачитал по бумажке дословную цитату из очередного выступления этого выдающегося «разоблачителя» и «правдолюбца»: «Разгул преступности в нашем городе принял невиданный доселе размах! Сводя личные счеты, Н-ские бандиты попрали все нормы морали, даже собственные понятия[101]

. Ладно бы они мочили друг друга! В конце концов невелика потеря! Но нет! Так называемая братва поголовно вырезает семьи конкурентов, а главное, заметая следы, убивает множество ни в чем не повинных граждан! Необходимо предпринять по отношению к распоясавшимся выродкам самые жесткие меры».

Остальные корреспонденты высказывались в той же манере. Однако остатки обеих группировок, сумев найти общий язык, не верили ни единому слову продажных писак и телевизионных болтунов. Одновременно с бесчинствами таинственных убийств и под аккомпанемент завываний «демократической» прессы некто могущественный начал уверенно прибирать к рукам наиболее доходные точки, ранее контролировавшиеся Восточной и Западной группировками. Новая самозваная «крыша» без обиняков увеличивала размер взимаемой дани в два, три, а то и в несколько раз. Коммерсанты не знали, кому именно вынуждены отныне платить. Было ясно лишь, что это люди исключительно жестокие! При малейших признаках неповиновения они зверски избивали коммерсантов, брали в заложники членов их семей… Совершенно кошмарная история приключилась с главой строительной компании «Геркулес»[102] Александром Степановичем Жуковым (прежде находившимся под протекторатом Белого). Четырнадцатого мая утром к нему в офис ввалились двое незнакомых мужчин и с порога заявили: о «восточных» забудь! Будешь платить нашей конторе! Но не два процента с оборота[103]

в конце месяца, как раньше, а авансом за полгода вперед. Тут Жукову назвали фантастическую сумму в долларах.

– Это невозможно! – решительно возразил хозяин «Геркулеса». – Я разорюсь! Проваливайте к чертям собачьим!

Мужчины молча удалились. В тот же день по дороге домой из школы исчез десятилетний сын Жукова Владик, а поздно вечером под дверь квартиры Александра Семеновича подбросили видеокассету, просмотрев которую он умер от обширного инфаркта. На кассете – типы в черных масках отпиливали ножовкой дико кричащему мальчику кисть правой руки. Хозяину ресторанчика «У Армэна» господину Григоряну за неосторожно сказанное слово перебили ломиком голени обеих ног.

– Подобные примеры я могу приводить до бесконечности! – тяжко вздохнул Виктор.

– В милицию потерпевшие обращались? – отрывисто спросил спецназовец.

– Да! – скривился Белый. – С десяток человек написали заявления. Менты, естественно, обещали разобраться, защитить, не дать в обиду, но… всех обратившихся буквально на следующий день обнаружили на окраинах Н-ска либо мертвыми, либо избитыми до полусмерти… Складывается впечатление, словно кто-то «приватизировал» и правоохранительные органы, и прессу, и всех жителей города, – с горькой иронией закончил Виктор.