Кровь и металл

– Они слишком наседают, защита не справляется! – отчаянно кричит один из бойцов, вероятно, пилот медленно двигающегося назад «Паука», атакуемого массой врагов. Взрывы ракет, сработавших на системе противодействия, начинают понемногу смещаться все ближе и ближе к корпусу. Я тут же перевожу огонь в ту кучу, стреляя практически не целясь. Оба ближайших бойца делают то же самое, пытаясь уничтожить врагов как можно быстрее. Но это оказывается ошибкой…

Краем глаза замечаю, как внезапно красные точки резко сосредоточиваются на нашем фланге, полностью уходя от остальных. И то же самое происходит с огнем – внезапная концентрация стрельбы за пару секунд продавливают защиту отвлекшегося на спасение «Паука-3» бойца. Успевая увидеть, как его внезапно накрывает целый столб пламени, а когда оно стихает, на месте ранее нерушимой мобильной крепости остается черный кратер с оплавленной грудой.

Чувствуя грядущие неприятности, резко перевожу стрельбу по ближайшим к себе врагам, успевая сбить еще двоих. На заднем фоне кричит капитан, отправляя оставшихся бойцов в наш сектор, но поздно. Точка второго бойца «Крыла» перекрашивается в черный цвет спустя несколько секунд. А затем достается и мне.

Выпущенную ракету я скорее чувствую, чем вижу. Бросаю орудие и пытаюсь откатиться в сторону, но нога цепляется за пушку, не отпуская. Наваливается паника, и я отчаянно дергаюсь, тем самым еще больше заваливая на себя тяжелую пушку. В следующие мгновения прямо в останки тела врезается ракета. Мощный взрыв разрывает уже пробитую броню на части, орошая меня волной месива из останков мертвеца. Ударная волна с силой вбивает в бетон, а затем в очередной раз протягивает меня по покрытию. Защита костюма не выдерживает, и жар опаляет переднюю часть тела, частично прожигая ее. Перед тем, как отключается изображение из маски, успеваю заметить промелькнувшее прямо перед лицом орудие, чудом не разнесшее мне голову. Мир чернеет, но продолжает вращаться, замедляясь только через пару секунд.

Лежу без сил, ощущая боль. Тело ломит. Ноги в некоторых местах будто горят, пульсируя. То же ощущается и на лице. Сознание заторможенное, а рот полон крови. Делаю над собой усилие и с трудом переворачиваюсь, слегка приподнимаюсь. Пытаюсь стянуть маску, но та словно приклеилась. Приходится сделать рывок, чтобы сорвать ее. На миг замираю, разглядывая бывшую сплошную защиту лица, в данный момент щеголявшую дырами. Руки трясутся, будто у алкоголика. Звуки доносятся словно через пелену, очень приглушенно и неразборчиво. Расфокусированный взгляд охватывает происходящее.

«Паук-3» уже превратился в груду оплавленного металла, но вокруг него собралась тройка бойцов вместе с последней оставшейся боевой машиной. Дронов оставалось немного, но никакой гарантии, что их не появится больше! Эта мысль слегка приводит в чувство, и я слепо пытаюсь нашарить винтовку. Нужно найти оружие! В голове пульсируют эти слова, которые я повторяю словно мантру. Задача занимает у меня неожиданно много времени, но в итоге пропажа находится позади меня в двух метрах. Ремень снова не выдержал, но благо оружие визуально не пострадало. Дотянуться я не успеваю…

– Как ты, Грэг? – рядом появляется Майкл, присаживаясь возле меня. – Эй, парень, посмотри на меня. Грэг! – напарник начинает меня трясти, окончательно привлекая внимание. Ну, или я просто дотягиваюсь до винтовки, выполняя свою цель и готовый к новой. – Как ты?

Он гипнотизирует меня своей черной маской, а я все никак не пойму, что он хочет.

– Черт! – ругается он, выхватывая с пояса небольшой прямоугольник. Спустя секунду он вытряхивает оттуда три инъектора. Не успеваю ничего понять, как в одну из дыр на плече впивается один, а затем и другой.

Еле ощутимый укол сменяется внезапно прокатившимся жаром по всем венам, словно выжигающим любую заразу. В горле резко пересыхает, и меня бросает в холод. Но через мгновение снова в жар. На лбу выступает испарина, а в ушах шумит. Все проходит так же быстро, как и появляется, оставляя за собой наполненное энергией тело и чрезмерно сфокусированное сознание, которое в то же время сосредоточивается на чем-то лишнем. Так, при взгляде на Майкла сразу же отмечается некая потрепанность, оставшаяся одна обойма в винтовке и грязь на левом ботинке. Трясу головой, заставляя ее нормально работать, и, наконец, отвечаю напарнику.

– Уже лучше, – голос скрипит, словно несмазанный механизм, – браслет, видимо, накрылся, а то у меня связи нет, – говорить сложно и мне отчаянно хочется пить, но попросить я не успеваю.

– Тогда понятно, почему ты не отвечал, – кивает Кронт, – отвратительно выглядишь… Черт! Ложись! – внезапно кричит он, тут же толкая меня в покрытие. Не успеваю среагировать, и меня прижимают к бетону. Пытаюсь спросить, что происходит, но ответ приходит сам.