Кровь и огонь

Болты взрываются в ней, расплёскивая лаву вместо крови и плоти. А тварь начинает ползти вверх. Мучительно метр за метром создание из камня и расплавленного шлака ползёт по стенам пещеры, выискивая выживших букашек, которые мучают его, потоком булавочных уколов. Имперцы чувствуют ненависть демона, словно ветер на лицах. Он презирает их за грех жизни. Его ненависти хватает, чтобы поддерживать существование даже после таких повреждений.

Тварь не добирается до них. Она останавливается возле поддерживающих свод пещеры колонн. Обвивает их. Сжимает их. Ломает их.

Крушит их. Одну за другой, монстр прокладывает себе путь, разрывая колонну за колонной, в гневе обрушивая пещеру.

Ничто в материальном мире не может игнорировать раны вечно. Когда начинают рушиться скалы, вопли существа сменяет жалобный вой. Священная сфера и разрывные раны от бесчисленных болтов отняли последние силы. Оно крутится на очередной колонне — извивающиеся щупальца никак не могут зацепиться. Дёргаясь и кувыркаясь, тварь летит вниз в каменном дожде. Обломки скал падают на пол пещеры и остатки моста, поднимая пыль.

Рыцари и сёстры окружают упавший ужас и казнят его клинками и пламенем. Монстр слабо отбивается, но не может никого убить. Он обваливается внутрь себя, распадается и отравляет воздух зловонными парами из рваных ран.

Никогда после победы не наступает тишина. Поле битвы оглашают крики умирающих и рёв пламени горящих танков. Здесь под землёй тишину прерывает грохот падающих камней и низкий гул дрожащей земли.

Первые десантно-штурмовые корабли вылетают из небесных туннелей. Снизу на свод пещеры смотрят рыцари и воительницы, молясь за “Громовые ястребы”, которые лавируют среди резко падающих горных пород. Сталактиты проливаются потоком земляных копий. Объятые огнём крутящиеся остовы сбитых кораблей разбиваются вместе со смертоносным каменным ливнем.

Неожиданно Гримальда потрясает удар, и Храмовник теряет равновесие. Но это не камень — над рыцарем возвышается реклюзиарх Мордред, пристально и бесстрастно уставившись на него красными линзами серебряной лицевой пластины шлема-черепа.

— Украсть оружие капеллана, — рычит воин-жрец, — один из самых тяжких грехов.

Лёжа на земле Гримальд смотрит на реклюзиарха. Брат меча почти поддаётся порыву вскочить на ноги и наброситься на нападавшего. Но сдержанность одерживает победу посреди каменного шторма.

— Я думал, что вы погибли.

Мордред не отвечает. Он протягивает руку и ждёт с безумным спокойствием, пока вокруг рушится мир

— Это всё? — спросил Экене. Все Львы смотрели на меня.

— Так закончилась битва.