Кровь и почва русской истории

Еще одним долговременным негативным последствием усиления миграции – более заметным пока в США, чем в Европе – становится усиление капиталистической эксплуатации. «…из 20 наиболее развитых стран мира США были самыми последними по темпам совокупного вознаграждения рабочей силы в 80-х. В 90-х темп роста вознаграждения увеличивался незначительно, примерно на 0,1 % в год. При этом американцы работают больше часов в год, чем в любой другой индустриальной стране, и имеют более короткие отпуска»[388]. Хотя средний американец сейчас работает больше, чем два-три десятка лет тому назад, он вряд ли получает за это большую (в реальном исчислении) заработную плату.

Миграция не единственная, но очень важная причина этого: дешевый (и зачастую нелегальный) труд миллионов мигрантов обеспечивает увеличение нормы капиталистической прибыли и, создавая конкуренцию для коренных американцев, заставляет их работать больше и интенсивнее. Однако потогонная система не только не создает более эффективной социальной модели, но и разрушает уже существующую. США занимают 49-е место в мире по грамотности населения, 37-е – по общему состоянию здравоохранения и 54-е по его качеству, 41-м – по уровню детской смертности (показатели лучше даже у Кубы); у американских женщин вероятность умереть при родах на 70 % выше, чем в Европе[389]. Хотя средний европеец работает на пару сотен часов в год меньше американца, он имеет больше социальных благ.

Тем не менее, и в европейской, и в американской перспективе иммиграция с Юга разрушает вторую опору Запада – социальное государство.

Таким образом, идущий в западном мире процесс, который я обобщенно определяю как «восстание этничности», ведет к кардинальному и драматическому изменению внешнего облика и базовых оснований Запада, к его превращению в нечто качественно отличное от того, чем он был исторически и чем является сейчас. Мотором этих изменений выступают этнические и расовые группы, чьи корни и недавнее прошлое находятся вне западной цивилизации, но которые нашли в ней свой новый дом и намерены обустроить его на собственный лад. Если это и «война цивилизаций», то линия фронта проходит не между цивилизациями, а внутри

Запада. И главным аргументом, ultima

ratio regis

в этой войне выступает не технологическое превосходство, военная мощь, материальное богатство и культура – высокая и низкая, - а способность женщин к рождению и мужчин – к экспансии.

Разворачивающаяся на наших глазах и при пассивном участии европейцев историческая драма подтверждает провидческую мысль великого немца Фридриха Ницше о теле как подлинном истоке моральных ценностей и воли к власти. В начале нового тысячелетия «неевропейские тела» демонстрируют нескрываемую и агрессивную волю к власти, в то время как европейцы потеряли не только волю к власти, но даже волю к борьбе.

Произошло самое страшное: надломлен витальный инстинкт. Народы, чей экзистенциальный стержень составляет стремление к комфорту и наслаждению, которые не хотят «плодиться и размножаться», подвергают себя добровольной эвтаназии. Готовы ли европейцы бросить вызов судьбе, как они ни раз делали это в своей истории, или покорно побредут под нож, подобно жертвенным баранам? Трусость политиков, жадность бизнесменов, глупость и предательство интеллектуалов, разлагающее влияние политкорректности делают все возможное для того, чтобы разрушить последние бастионы европейского сопротивления и погасить последние очаги европейского духа.

Никто не может защитить Европу, которой движет Танатос. Даже Америка, которая, в отличие от Европы, сопротивляется. Ближневосточная кампания США в намеченной мною аналитической перспективе имеет глубинным смыслом не борьбу за нефть и коммуникации, а перенос эпицентра боевых действий в лоно самого Юга. Социокультурной трансформации Запада, осуществляемой проникшим на Запад Югом, они пытаются противопоставить социокультурную трансформацию Юга – не опосредованно, с заокеанской дистанции, а придя на него. Однако все известные теоретические оценки и обоснования перспектив «демократизации большого Ближнего Востока» упускают из виду принципиальное обстоятельство: посредством социальной инженерии невозможно изменить биологическую сущность. А этничность, как я уже указывал, имеет биологическую природу. Поэтому даже если трансплантация западных ценностей в арабскую (исламскую) цивилизацию окажется успешной (что с позиции сегодняшнего дня выглядит излишне оптимистичным упованием), то фундаментальное основание для конфликта, имеющего своим источником иную «расу», не исчезнет.