Кровь и пот

Еламан забеспокоился, что придется долго ждать, но совещание неожиданно кончилось. За дверью разом заговорили, задвигали стульями. Не успел Еламан как следует одернуть на себе шинель, как дверь распахнулась и все повалили вон. Селиванов выходил последним.

— Ба, кого я вижу!

Селиванов, улыбаясь и протягивая руки, пошел к Еламану. Еламан так обрадовался, что Селиванов его узнал, бросился навстречу и крепко обнял его. Так, улыбаясь, похлопывая друг друга но плечам, они и вошли в просторный кабинет со многими окнами. Переступив порог, Еламан удивленно остановился; он еще не видел такой обстановки. В глубине громадного кабинета стоял массивный полированной стол, покрытый сверху красным сукном. Вдоль стен выстроились новые блестящие стулья. На столе сверкал телефон.

— Значит, и ты в нашем отряде? — радостно сказал Селиванов, одобрительно поглядывая на военную шинель джигита.

Еламан неожиданно для себя захохотал.

— Я гляжу, ты самым главным начальником в городе стал? Вот здорово!

— Погоди, брат, на это место в будущем еще ты сядешь! Ну как дела, с чем пожаловал?

— Я к тебе… — начал было говорить о своем Еламан, но Селиванов перебил его:

— Слушай, я тебя, кажется, вчера где-то видел..

— Ну ты и говорил вчера!

— Я после митинга хотел с тобой повидаться, просил тебя найти, да ты ушел уже.

Еламан в это время думал о другом. Раза два он хотел заговорить о своем деле, но чувствовал, что Селиванов теперь занят собой, и молчал. Селиванов хмурился и порывисто шагал по просторному кабинету на своих длинных ногах, потом резко остановился возле Еламапа, опустил на плечо ему руку. Еламан решил, что тот хочет что-то сказать ему, выжидательно заглянул Селиванову в лицо. Но Селиванов на Еламана не глядел, а глядел куда-то вдаль, откидывая свободной рукой волосы со лба, запуская в гущу волос свои тонкие бледные пальцы. Сжав волосы на затылке в ладони, он долго стоял молча, прикрыв глаза. Молчал и Еламан.

— Сколько людей погибло! — сказал наконец Селиванов. — Сколько жертв! Но что поделаешь? Война… Война, братец ты мой!

— Война… — поддакнул Еламан.

— Что? Ах да… война! А где, кстати, Мюльгаузен?

— В городе.

— А где именно?

— Может, на станции.

— Да, да, я не подумал…

Селиванов крепко взял Еламана под руку, будто боясь, что тот уйдет, и вышел с ним в приемную.

— Мюльгаузен сейчас скорее всего на станции, — сказал он секретарше. — Позвоните туда или пошлите кого-нибудь — пусть немедленно зайдет ко мне.

— Хорошо, сейчас…

— Только… Ну, вы его знаете, пригласите там как-нибудь повежливей, не задевая самолюбия…

— Понимаю.

— Трудный он у нас человек… Ну, — повернулся Селиванов к Еламану, — говори, по какому делу пожаловал?

— Да уж не знаю… Есть у меня одна…

— А-а?

— Говорю, одна знакомая…

— Ах да, да. Ну?

— Она живет плохо. Если можно, надо бы…

— Помочь нужно?

— Да нет, ей бы работу подыскать какую-нибудь… Пронзительно зазвонил телефон.

— Извини, — сказал Селиванов и взял трубку.

Недовольно, поговорив с кем-то, Селиванов раздраженно бросил трубку. Лицо его сразу осунулось, видно стало, что он устал.

— Ты откуда родом? — неожиданно спросил Селиванов.

— Из Аральска.

— Так… Значит, с твоими земляками история вышла. Понимаешь, пригнали лошадей на базар, а документы не в порядке. Не все лошади записаны в документах.

— В ауле какие документы?

— Не знаю, не знаю… А если лошади ворованные?

— Нет, нет! Свои кони.

— А ты откуда знаешь?

— Я с ними говорил у крыльца. Им соседи дали по коню, чтобы они продали. Материя, чай, сахар с базара всем нужны…

— Не знаю, не знаю…

— Я правду говорю! Не всему же аулу на базар ехать — у нас всегда так, кто едет на базар, тому и поручают продавать… Прикажи, чтобы им вернули лошадей.

— Не могу, дорогой.

— Ты же начальник.

— В том-то и дело, что я прикажу, а Мюльгаузен не согласится. Ты же его знаешь!

— А при чем тут Мюльгаузен?

— Как при чем? Отряду нужны кони, а покупать денег нет.

— Значит, насильно отнимаете?

— У бедноты мы ничего не берем насильно. Конфискуем только у богатых.

— Ну а теперь как получается?

— Это лошади неоформленные, значит, незаконные, понимаешь? В кабинет бочком протиснулся какой-то работник Совдепа с папкой. Селиванов взглянул на него и сразу похолодел лицом. Робко подошел к нему служащий и, почтительно оглядев громадный стол, протянул папку. Селиванов, не читая бумаг, стал одну за другой небрежно и размашисто подписывать, а подписав, нетерпеливо указал служащему на дверь.