Кровь и Розы (ЛП)

Наши воспоминания промелькнули перед моими глазами. Первый раз я увидел Марию. Первое слово. Первое прикосновение. Наш первый поцелуй. Я думал о нас.

Я видел все счастливые моменты, которые мы пережили. Когда мы поженились. Когда мы произнесли свои клятвы. Когда мы узнали, что у нас будет ребенок. Каждую ночь она играла для нас на пианино. Каждый раз я занимался с ней любовью. Мы этого хотели. Семью. Нашу семью. Наши долго и счастливо в этом долбаном мире.

Мы были так счастливы.

Нам суждено было быть всегда счастливыми… нам суждена была принцесса. Смотреть, как наши дети вместе играют, растут и женятся. Мы собирались стать бабушкой и дедушкой. Мы собирались быть вместе, состариться… прожить наши жизни вместе. Как одно целое.

Не врозь.

Не одному.

Но наш финал случился не так, как мы хотели.

Мои затуманенные мысли прорвались сквозь крики, пронизывающие стены моей комнаты, теперь мой сущий ад.

Я отвернулся от Марии, достаточно надолго, чтобы увидеть, как Лена входит в комнату, всхлипывая. Она упала на колени рядом с другим телом и закричала. Я понял, что это Борис.

Еще одна любовь была потеряна.

Еще одна сломанная история любви.

Еще одна грязная история.

Стены стали моим утешением, когда я держал своего Ангела в объятиях. Я отказывался отпускать, глядя на стены, которые теперь были залиты кровью.

Может быть, прошли часы.

Исаак встал рядом со мной на колени. Я отказывался признать его… пока он не попытался разлучить меня с моей женой. Моя рука дернулась, и я схватил его за запястье, чувствуя, как его кость почти хрустнула под моей хваткой.

Он даже не вздрогнул. Его жесткое выражение исчезло. На его месте… Я увидел боль. Не потому, что я собирался сломать его гребаную руку… а потому, что он тоже чувствовал эту потерю.

«Лев», — пытался он сказать, но не мог говорить. Его рот закрылся. Он посмотрел на тело Марии, его взгляд задержался на ее животе еще на секунду, прежде чем он плотно закрыл глаза. Поднеся кулак ко рту, он тоже подавил рыдание.

Я знал, что он видел.

Живот Марии разорван.

Наш ребенок больше не жил там, надежно заключенная в кокон в утробе матери.

Я услышал голос Лены и заставил себя посмотреть, как она вышла вперед. Упав на колени в нескольких футах от меня, она подняла крошечное тельце и держала моего ребенка на руках. По ее щекам текли слезы. Лена выглядела такой… сломленной. Блять, я знал, что она сейчас чувствовала.

«Она красивая», — прошептала она. Она тихо плакала, прижимая мою принцессу к груди. «Ты хочешь ее увидеть?»

Я покачал головой. Я не мог. Я просто… не мог. Не без Марии. Мы должны были вместе смотреть на нашу принцессу, пока она дышала, жила и плакала.

Не холодная, тихая и неподвижная. «Забери ее.»

Осознание этого тяжело легло на мои плечи, и все, что осталось от моего сердца, рассыпалось. Моя голова низко опустилась, и я закрыл глаза.

Я не просто потерял своего Ангела. Я также потерял нашу принцессу. Никогда не узнаю, какого цвета у нее глаза. Или была ли у нее была улыбка матери. Будет ли она дуться, как Алессио, если мы с Марией не будем обнимать ее именно так, как она хотела бы?

В тот момент мне было страшно думать об Алессио. Если я тоже потерял его… что у меня останется? Как будто Лена могла прочитать мои мысли, она тихо крикнула: «Алессио».

Мои глаза открылись, когда я услышал ее вздох. Она быстро передала моего ребенка Исааку, который вышел из комнаты, а Лена вытащила дрожащего Алессио из-под кровати. Его лицо было пепельно-серым и залито сухими слезами. Выражение его лица было маской шока и страха. Его ножки дрожали так сильно, что Лене пришлось его удерживать. Его штаны были мокрыми, и я знал, что это, вероятно, моча.

Алессио не издал ни звука. Он смотрел вдаль. Лена быстро закрыла ему глаза рукой, прикрывая его взгляд от ужасающей сцены перед ним. Она проводила его из комнаты и последовала его примеру.

Я снова посмотрел на своего Ангела. Мои пальцы не могли перестать ласкать ее щеку, касаясь ее холодной бархатной кожи.

Я знал, что это будет последний раз.

«Я не хочу отпускать тебя, Ангел. Я… не могу. Блять, я просто не могу… не могу… жить… не могу… дышать», — крикнул я ей в шею. «Это все… моя вина… я не должен был… бросать тебя. Я не должен был… всё… моя вина. Мне… жаль… так… жаль… пожалуйста… вернись.

Я получил только тишину в ответ.

С этого момента я никогда не услышу ее голоса. Как бы громко я ни звал Марию, я получал только тишину.

Я вынудил судьбу. И вот результат.

Ангелы не принадлежат этому миру… моему миру.

Глава 25

Лев

Неделю назад похоронили моего Ангела. Прошло семь дней. Семь. Блять. Дней с тех пор, как я последний раз обнимал Марию.

Теперь она лежала в темной, холодной земле, далеко-далеко от меня. Я не был на похоронах. Я прятался глубоко в деревьях и затем ушел, когда они опустили ее гроб в землю. Мои ноги никуда не вели; Я просто бездумно ходил по миру, в котором мой Ангел больше не дышал.

Рядом с ней похоронена и наша принцесса. В ту ночь я потерял четырех людей. Я потерял друга. Я потерял жену. Я потерял дочь. И я потерял сына.