Кровь изгнанника

Бершад встал, натянул штаны, но так и не справился с пуговицами на рубахе.

– Да ну его нафиг, – пробормотал он и полураздетым пошел к двери.

На пороге стояла Эшлин Мальграв с мечом Бершада и охапкой свитков.

– Я не нарушила твой сладкий сон, Сайлас?

У Бершада сдавило грудь. Отчаянно захотелось сжать Эшлин в объятиях.

– Нет, принцесса.

Он провел ее в покои. Закрыл дверь.

Эшлин постояла, глядя на догорающий огонь в очаге. Тусклые угли высветили очертания тела сквозь просторное шелковое одеяние – руку, изгиб бедер.

Бершад кивнул на меч:

– Ты же знаешь, что вручать его мне – преступление.

Изгнанники лишались права на меч. Любому жителю Терры позволялось обезглавить человека с синими прямоугольниками на щеках, если у того обнаруживали стальной клинок.

– Отвергать дар короля – тоже преступление, – сказала Эшлин, бросив меч на кровать. – Я вошла в зал как раз в тот миг, когда ты готовился убить моего отца.

– Да, готовился.

Эшлин кивнула, сощурив глаза:

– Я с ним не разговаривала десять лет. После того что он с тобой сделал, я не могла даже жить рядом с ним.

– Зато сейчас вы не разлей вода.

– Мои старшие братья погибли, – сдержанно произнесла Эшлин. – А когда умрет и он, кому-то придется повелевать Альмирой. Так что этим займусь я.

– Эшлин, – прервал ее Бершад. – Ничего страшного. Я сам озлобился почти на всех в Альмире из-за того, что со мной случилось. На Гертцога. На отца. Но больше всего – на себя. А вот тебя я никогда не винил. – Он улыбнулся, указав на окно. – Помнишь, как я взбирался на башню, к тебе в спальню?

Напряженные плечи Эшлин чуть расслабились.

– Помню, как я за тебя волновалась, – со смехом произнесла она. – Тебе смерть была не страшна, лишь бы залезть ко мне в постель. Я хотела было дождаться тебя в верхних покоях, но решила, что ты уже не в том возрасте, чтобы карабкаться по стенам. Вдобавок нам с тобой надо поговорить. Без посторонних.

– Неужели ты улизнула от Хайден? – удивился Бершад, вспомнив, что телохранительницы в коридоре не было.

– Нет, она тут неподалеку. Научилась создавать для меня иллюзорное личное пространство. И позволяет мне утолять свои желания в те редкие моменты, когда это возможно.

– Значит, ты не в первый раз бродишь по ночам в башне?

Она взглянула на него с до боли знакомой лукавой улыбкой:

– Ты же сам сказал, четырнадцать лет – это очень долго.

– Да.

– А тебе идут татуировки… – Она приложила руку к своей щеке, туда, где изгнанникам наносили синие прямоугольники. – Повезло. Мало кого они украшают.

Бершад сообразил, что она впервые видит его позорные отметины. Как только он вернулся из Гленлокского ущелья, его схватили у ворот Незатопимой Гавани, отобрали меч, вытатуировали прямоугольники на щеках и отправили восвояси. Никаких прощаний. Никаких последних встреч с любимой.

– Я просил зеленые, под цвет глаз, – сказал он. – Увы, не вышло.

– Синие тоже хорошо, – ответила Эшлин и потупилась.

Заметив, что она умолкла, Бершад сказал:

– Я очень расстроился, когда узнал о смерти твоего мужа.

– Вот только не надо врать, – усмехнулась Эшлин. – Хаванат был дурак и пьяница. Хорошо, что он не станет королем Альмиры.

– А по деревням судачат, что ты его убила. Папирийским заклятьем или как-то еще.

– Ну да, а еще говорят, что у тебя елдак в руку длиной. Но мы-то с тобой знаем, что это не так.

Бершад не смог сдержать ухмылки: ему всегда нравилось, что с прелестных губ Эшлин с легкостью срываются скабрезности.

– Короче, Хаванат дважды в неделю вдрызг напивался на королевской барке. Удивительно, как он раньше не утонул.

Они поглядели друг на друга. Бершад прекрасно понимал, что она пришла убеждать его в необходимости убийства императора Мерсера, но хотел сначала просто поболтать с ней, как в молодые годы. Хотя бы несколько минут. Даже если болтовня была сплошным притворством.

– Судя по слухам, ты все еще интересуешься драконами, – сказал Бершад.

В юности они с Эшлин объездили всю Альмиру в поисках драконов. Эшлин изучала их и делала зарисовки в альбом. Бершад и Эшлин ночевали в лесу и целыми днями разговаривали только друг с другом. Эх, счастливое было время!

– На прошлой неделе мы с Хайден полдня следили за черным рогачом, – чуть улыбнувшись, сказала Эшлин. – Видели, как он боролся с соперником. Как я и подозревала, самцы этой породы сцепляются рогами и мотают друг друга, пока один из них не признает себя пораженным.

– Странно, что король позволяет своей наследнице покидать замок и гоняться за драконами.

Эшлин пожала плечами:

– Короли выбирают, за что воевать. Да, я унаследую корону Мальгравов, прогляжу все глаза, читая свитки и карты, вытерплю бесконечные аудиенции и защищу династию Мальгравов на веки вечные. Однако никто меня не остановит, если мне вздумается отправиться на поиски драконов в окрестностях Незатопимой Гавани. Между прочим, тот черный рогач великолепно продемонстрировал превосходную функциональность костных тканей у особей этой породы.

– Да, ты изменилась, – улыбнулся Бершад. – Но не полностью.

– И ты тоже. – Она оглядела покои и добавила: – Кстати, о костях. Можно мне взглянуть?

Очевидно, Эшлин тоже хотела потянуть время.