Кровь Кадии

— За ним присматривают, — отозвался комиссар.

— И всегда присматривали, — добавил Тейд.

Транспортно-боевой корабль был такого же глубокого матового цвета, как и броня брата-капитана Валара. Машина снизилась, поднимая тучи пыли и изрыгая двигателями оглушительный рев и огонь. Посадочные когти с плавностью хорошо смазанного механизма вцепились в покрытую травой землю, и «Громовой ястреб» остановился. Рев огромных турбин и двигателей постепенно смолк.

Взгляд Сета привлек начертанный белой краской на борту символ, повторенный в меньших размерах на крыльях судна. Стилизованный белый ворон с распростертыми крыльями. С бортов и крыльев судна вправо и влево смотрели тяжелые болтеры. Сету вдруг пришло в голову сравнение с хищной птицей, чрезвычайно сильной, но сидящей настороженно, словно готовой встретить врагов даже поблизости от своего гнезда.

Но ее гнездо, безусловно, было не здесь. Оно осталось на холодной орбите: ударный крейсер Астартес «Вторая тень», вспомнил Сет. Как поэтично. Удивительно, что такие грубые, созданные для войны существа способны учитывать нюансы при выборе названий. Он восхищался (или, по крайней мере, уважал) Астартес как живым оружием, каким они и были, но жалел их за недостаток культуры и человечности. Но он не мог не сознавать, что большинство граждан Империума точно так же думают о кадийцах. Эта мысль вызвала у него улыбку.

Некоторое время Сет смиренно разглядывал этот огромный темный инструмент войны. Ему наверняка не одна тысяча лет, а он все еще летает, еще сражается, еще проливает кровь во имя Императора. На Кадии в основном остались только новые продукты технологии. Новые солдаты берут новые винтовки и ведут новые танки — они заменяют людей, оружие и ресурсы, утраченные в бесконечной войне планеты против захватчиков, извергаемых Великим Оком, словно дьявольские слезы.

«Громовой ястреб» открыл свою пасть, и на подвывающих поршнях из-под рубки стал опускаться трап длиной в несколько метров. У Сета вдруг пересохло во рту. Он представления не имел, читают ли псайкеры Астартес карты Таро, и вместо того, чтобы приободриться после разговора с братом-капитаном, он не переставал нервничать. А вдруг толкование кодиция окажется настолько точным и уверенным, что все его догадки будут лишними? Сет никогда не мог полностью доверять своему таланту, но считал его одним из чувств наряду с осязанием, зрением и остальными. Если псайкер Астартес окончательно подорвет его веру в собственные способности, Сет останется наполовину глухим и никогда не сможет поверить в то, что услышит.

При этой мысли по коже побежали мурашки. Может, это ошибка? Проклятие, конечно, ошибка. Сету потребовалась вся его воля, чтобы остаться на месте.

На наклонный трап вышел псайкер Астартес, брат-кодиций Заурен. У него была такая же темная броня, как и у Валара, а вместо светлого шлема, какой носил брат-капитан, на голове этого воина был темно-синий, как полночное небо, шлем с решетчатым забралом. Сет не мог считать себя знатоком снаряжения благородного ордена Астартес, но он понял, что это шлем новой модели, выпущенной, вероятно, всего несколько столетий назад.

Гигант спустился, и под его тяжелыми металлическими подошвами заскрипели песок и мелкие камешки. На спине воина был закреплен меч длиной с самого Сета. Кадиец сомневался, сумеет ли без чьей-либо помощи хотя бы приподнять этот клинок. Даже Бану Джевриану вряд ли удастся долго продержаться с таким страшилищем в руках.

— Это ты санкционированный псайкер, приписанный к Восемьдесят восьмому Кадийскому мотопехотному полку?

Голос кодиция, проходивший через вокс-передатчик, был таким же невыразительным, как и у брата-капитана.

— Это я.

Сет поднял взгляд на шлем. Уставившиеся на него линзы оказались золотыми.

— Отлично, — сказал гигант. — Я брат-кодиций Заурен Кейл. Можешь звать меня Заур, если не возражаешь против такой фамильярности.

— Я… я…

— Минутку, — остановил его Астартес, поднял руки и сделал то, чего Сет никак не мог ожидать.

Он снял шлем.

— Куда ты направляешься? — спросил комиссар, как только они вышли в сумерки.

— В ремонтную мастерскую, — ответил Тейд.

На ходу он постоянно сжимал и разжимал пальцы бионической руки, и Тионенджи не был уверен, знает ли кадиец о собственной привычке.

— Следить за работой почтенного технопровидца?

— За Осироном? Он бы этого не потерпел. Это не работа, а удовольствие.

— Удовольствие? В ремонтной мастерской?

Тионенджи озадаченно уставился на него, что полностью соответствовало недоверчивости, сквозившей в его плавной речи уроженца Гарадеша.

— Я относительно неплохо изучил народ Кадии и его культуру. Я понимаю, что винтовки вы цените больше, чем своих жен, что убивать кого-то для вас приятнее, чем заниматься любовью, и вы счастливы, если можете похвастаться, что не спали пять суток, чтобы выиграть поединок со связанными за спиной руками.