Кровь как лимонад

Укутанный темнотой «БМВ» за перекрестком с Прожекторной, куда, вопреки названию, не доставали лучи уличных фонарей, казался опустевшей станцией «Мир», болтающейся на околоземной орбите перед тем, как рухнуть в Тихий океан. А Марк… Он был словно забытым всеми космонавтом, из последних сил сражающимся с призраками снаружи и фантомными болями внутри тела. Скафандр… Его скафандром был порошок, последняя дорожка которого осела на слизистой носа часа полтора назад. И нельзя было сказать, что она хорошо выполнила свою функцию. Даже призраков кокаиновая буря унесла в лимб лишь на час, а теперь они вернулись и кружили вокруг него, пронзительные, голодные и злые. То ли эффект привыкания, то ли его измученный организм требовал сна, невзирая на принятые стимуляторы. Сон обещал избавление хоть на короткое время. Но спать нельзя. Марк говорил Жеке и его подруге, что будет караулить их всю ночь, пока они… Пока они пытаются выполнить свою часть их договора — так, наверное, можно было это назвать.

Свет в салоне Марк не зажигал. Редко, как глаза умирающей от передоза рок-звезды, мигала зелеными огоньками включенная магнитола. Все те же тоскливо-гребаные гробовые «Portishead», игравшие в четверг, когда он не дождался Альку во дворе дома на Искровском.

Сейчас мертвая Алька была рядом. Не стояла возле его машины окровавленным призраком, как показывают в голливудских фильмах, а пряталась в странных, быстро распадающихся химических связях и коротких вспышках электричества в клетках его мозга. И недостаточно было закрыть глаза, чтобы перестать ее видеть. Требовалось что-то большее.

Трупы молчаливых друзей с надписью: «Lucky Strike», переполнявшие пепельницу. Крошки просыпанного первого номера, как листья в октябрьском парке где-нибудь в Гатчине. Тульский-токарев прятался под передним креслом — так, что его можно было достать в два движения, стоит только наклониться и протянуть руку. От густого сигаретного дыма и тяжело ворочающихся мыслей у Марка ломило затылок. В какой-то момент голова попросту отказалась думать. Новопашин просто сидел и наблюдал, как уже делал не раз, находясь в засаде. Это было привычно и правильно — отключить мозг и превратиться в наблюдателя с набором эмоций, как у объектива фотоаппарата. Следить за четырехэтажным домом, обнесенным решетчатым забором с установленными по периметру камерами. За жильцами, выходящими из подъезда на полуночную прогулку со своими собаками. За крайней, застекленной и подсвеченной изнутри лоджией квартиры-студии, где, Марк на это надеялся, ковался грозный топор компромата.

Месть — блюдо, которое лучше подавать холодным, но Марк и в жизни не любил остывшей еды. Если приходилось разогревать что-то вчерашнее в микроволновке, ел это без всякого удовольствия. Так и здесь. Лучше было бы выждать какое-то время, понаблюдать, но он не мог себе этого позволить. Отравленная кровь диктовала, что делать, давала свои объяснения, выстраивала сценарии. Ситуация с двойным убийством, в какой-то момент вроде бы прояснившаяся, вновь запуталась. Непонятным образом тут оказался замешан Жека со своим угоном и со своими работодателями с Кавказа. Сопоставив факты, пока его еще не отпустил приход, Марк понял, что «лексус» Жека угнал у Джонни И. А те две, которых он видел в офисе у Хаметова в полумультяшных прикидах и в кожаных куртках (Джонни И. назвал их Стальными Симпатиями), и сожгли кафе на Кронверкском. То, про которое говорил ему Артемьев. И убили находившихся в нем людей. Ну а Жека для чего-то был нужен Стальным Симпатиям, раз того не угрохали сразу в его же дворе. Вернее — не им, а Хаметову.

Но только как все эти разборки связаны с двойным убийством на Искровском?

Планы внутри планов, и вновь планы — уже внутри вторых планов. Стал ли он частью еще одного плана, согласившись на это… Как все-таки назвать?.. Партнерство?

Вон он, Жека. Вышел из дома, огляделся и направился к скрытой покрывалами теней «бэхе» Марка, держа что-то в руках. Новопашин выбрался из машины и потоптался, разминая затекшие ноги. Только сейчас он понял, что отсидел себе все, что можно. Побежавшие по икрам жгучие мурашки заставили его поморщиться. От воды поддувал холодный бодрящий ветер, будто включили гигантский вентилятор.

— Как дела у тебя? — приблизившись, спросил Жека.

— Да все нормально, — ответил Марк. — А у вас?

— Работа кипит… Вот, держи, это тебе, — Жека протянул Новопашину большую термокружку с нарисованными на ней пингвинами, которые хотели казаться смешными, но выглядели просто глупыми мудаками. — Кофе. Осторожно, горячий.

— Спасибо, — кивнул Марк, приоткрыл отверстие на крышке и отхлебнул. — Да, горячий. Хорошо. Спасибо, — сказал он еще раз. — Как там дед Стас? — спросил он, чтобы что-то спросить.

— Умирает, — внешне спокойно пожал плечами Жека.

Ему казалось неправильным нагружать своими эмоциями и проблемами того, кто три дня назад потерял близкого человека. Марк выглядел так, будто его заставили проглотить леску с рыболовными крючками, а теперь по сантиметру вытаскивали ее обратно.