Кровь как лимонад

Немного неловко только встречаться глазами со Светой, кидающей на него взгляды поверх кружки с кофе. Жека вспомнил, как в однажды июле (он был в тот раз слегка навеселе, а Света дежурила третью или четвертую смену) он зажал ее в ванной комнате, сразу притянул к себе и полез с поцелуями. Сначала Света молча пыталась вырваться, а потом приоткрыла мягкие губы и стала целоваться так, что у Жеки задымилось в штанах. Он прямо через ткань блузки расстегнул ее лифчик, запустил под блузку руки, стал мять бархатные на ощупь груди девушки («мацать», как сказал дед Вадик), добрался до затвердевших сосков, попытался справиться с «болтами» на ее джинсах. Непонятно, чем бы все закончилось, но в ванную постучали, и они отпрянули друг от друга. Привели себя в порядок и разбежались. Первой вышла Света и укрылась в комнате деда Стаса, а за ней Жека, не глядя на тех, кто там был или не был на кухне, сразу оделся и, не прощаясь с сиделкой, ушел на улицу. Вспомнив об этом утром, чуть не полыхнул со стыда. Рассказал об этом заехавшему к нему на чаёк Фью, тот ответил:

– Да чего ты паришься? Красивая? Так плати ей побольше за дополнительные услуги…

Больше он не пытался приставать ни к Свете, ни к другим сиделкам (впрочем, те были не в Жекином вкусе). Разговора о случившемся не начинал, так и закончилось все. Только иногда он чувствовал смущение в ее обществе и ловил вопросительный взгляд Светы.

Жека подумал о встрече с Настей, посмотрел время на своем почти айфоне.

– Надо идти, – сказал он. – Давай я тебе все отдам.

Они встали, Жека зашел в комнату за курткой. Дед Вадик тоже собирался домой. Жека проводил его до двери. В темном коридоре отдал Свете героин и деньги.

– Чуть не забыл, – произнес он, протягивая Свете найденные дома диски с альбомами Трики. «Angel with Dirty Faces» и самый первый, самый сильный – «Maxinquaye», названный в честь покончившей с собой матери.

– Что это? – спросила Света, пытаясь разглядеть обложки компакт-дисков в полутьме.

– Музыка. Захочет дед что-нибудь послушать, ставь вот это. А не Обоймы там всякие.

– Какие обоймы?.. А, я поняла. Лена сказала, что Станиславу Ильичу рэп нравится, так я ему ставлю Ассаи. Кажэ Обойма – я его не слушаю, читает ни о чем.

– А Ассаи? – усмехнулся Жека.

– А он обо всем.

– В общем, я понял. Хорошо, что вы «Дискотеку Авария» не слушаете… Захочет дед послушать музыку – ставьте Трики. Считайте, что это ему врач прописал. А в следующий раз привезу Высоцкого.

* * *

В окно его «опеля» постучали, и Жека вздрогнул от неожиданности. Увидел темный силуэт, незаметно возникший рядом с машиной. За ручку двери подергали, постучали снова. Приглядевшись, Жека потянулся, открыл дверь, и в салон ворвался влажный прохладный воздух, а затем на сиденье рядом с водительским плюхнулась Настя. На ней была все та же куртка из коричневой кожи, а на голове – натянутая глубоко, по самые брови, спортивная черная шапка, из тех, что с одинаковым успехом носят гопники и гламурные кисы. На Насте она смотрелась так, что Жека не смог удержать улыбку.

– Привет, – сказала девушка, тоже улыбнулась и ответила на поцелуй. Жека почувствовал дождевые капли на коже ее лица. – Ну и погодка. Хороший хозяин собаку из дома не выпустит… Что у тебя случилось?

– Соскучился… – он взял ее руку в свою.

По мере того, как Жека продвигался в своем рассказе, глаза Насти становились шире, а лицо принимало сосредоточенное выражение.

– Лихо! – произнесла она, когда Жека закончил свою историю про красотку–головореза.

– Я и говорил, что тут все стало как-то совсем стремно, – Жека покачал головой. – Не уверен, что мне это по зубам.

– Ну и ладно, – Настя взяла его за руку. – Не дергайся. Я уже звонила, куда надо. Думаю, найдем серьезных людей, для которых такие ситуации – как сходить в туалет.

– Серьезных как этот? – Жека показал на установленный на углу Кирочной и Литейного билборд, с которого Брюс Уиллис со своим фирменным прищуром на пару рекламировали кредиты от какого-то банка. Казалось, что прищур вот-вот превратится в знаменитую киноухмылку, что вызывало определенные сомнения в целесообразности получения кредита. Не сумеешь вовремя отдать – заявится к тебе коллектор с автоматом, босиком и в грязной белой майке – и попросит вернуть деньги так, что отправишься прямиком в реанимацию.

– Да вроде того, – ответила Настя. – Заводи.

Они проехали прямо, к Литейному мосту, на котором пару лет назад арт-группа «Война» нарисовала краской огромный пенис, «эрегировавший» в окна Большого дома при ночной разводке.

– Здесь направо, – сказала девушка. – И паркуйся у «Лампы».

Жека прижался к тротуару напротив салона «Волшебная лампа Аладдина», в ярко освещенной витрине которого (работает он еще, что ли?) красовались вычурные, в восточном стиле светильники.

– Нам туда, – Настя показала на светящуюся вывеску на первом этаже дома на другой стороне Захарьевской улицы – простым черным шрифтом по белому полю – «Cops International».

– Что это такое? – Жека посмотрел на Настю.

– Ну, что-то вроде бара или клуба по интересам, – ответила та.

– По интересам? Как свинг-клуб?