Кровь королей

Кубок опустел. Олвин неторопливо взял штоф с вином и столь же неторопливо подлил себе. Сделал большой глоток и шумно выдохнул.

«Вот она, пытка, – думал Ментан. – Не железом и огнем истязают – голодом. Просто привели меня поглазеть, как он жрет!»

Вдруг Олвин вперил взгляд в Деранса.

– Ты голоден? – произнес опальный вестник.

Ментан вздрогнул. Слова? С ним говорят? Он завертел головой, словно искал тех, к кому мог обращаться Тоот на самом деле.

– Клир девятого пера Деранс Ментан, что ты башкой вертишь? Ты голоден? – строго повторил вопрос Олвин.

– Д-да… конечно… – закивал пленник. «Еще спрашивает, будь он проклят!»

– Тогда я могу предложить тебе выбор. Возможность первая.

Олвин протянул руку и сдернул одну из тряпиц на малом столике. Под тряпицей оказались весы. Тяжелая подставка из бронзы и две покачивающиеся плоские чаши.

– Ты выберешь еду с этого стола. Любую. И сколько пожелаешь. Мы положим ее на одну чашу весов. Затем я возьму нож, отрежу кусок твоей плоти и положу на другую чашу. Если чаши не уравновесятся, мы добавим еды на одну или твоей плоти на другую. Ты получишь еду, когда чаши будут весить одинаково.

– Что-о? – Ментан дернулся на стуле. – Зачем! Вы не можете!

– Хм, – нахмурился Олвин. – Ты сидишь привязанный к стулу и говоришь мне, что я могу, а чего не могу?

– Вы не так меня поняли!

– Ты сказал, что я дурак?

– Нет!!! – заорал Ментан. – Чего вы хотите?!

– А вот это хороший вопрос. Я хочу не так уж и много. И если ты пойдешь мне навстречу, то получишь еду, а твое бренное тело не пострадает.

Олвин сдернул вторую тряпицу. Под ней была серебряная чаша, похожая на те, в коих подавали на пирах фрукты и ягоды. Рядом с ней лежали серые бруски и шар с иглой.

– Скажи для начала, что это.

Ментан снова сглотнул, уставившись на чашу и бруски.

– Так вот оно что… Вот зачем все… Ты выкрал… это…

– Что – это?

– Самописец! – обреченно выдохнул клир.

– Самописец? И для чего он?

– Это великая тайна…

Олвин перевел взгляд на Шона Арчера:

– Отрежь ему ухо.

За спиной Деранса послышался шорох вынимаемого из ножен клинка и скрип половиц под ногами Шона.

– Нет! Подождите! – задергался Ментан.

Тоот поднял руку.

– Ты же сказал, что это великая тайна. Мне теперь хочется узнать, насколько она велика. Стоит ли она твоего уха? А может, двух? Какова цена? Добавить к ушам десяток пальцев? Оскопить тебя? Выколоть глаза? Насколько дорога для тебя эта тайна?

Олвин говорил совершенно спокойно, и это спокойствие наводило ужас.

– Я скажу! Не отрезайте ничего!

Ментан наклонился так, что едва не рухнул вместе со стулом, но Арчер, схватив за спинку, удержал.

– Говори. Но говори правду.

– Это самописец для обмена посланиями…

– Поясни, – прищурился Тоот.

– Он… пишет послание… Это трудно объяснить…

– Зато ухо отрезать легко. Так что найди слова, я очень тебя прошу.

– Послушайте… Это… особая магия…

– Ближе к делу, Деранс, – вздохнул Олвин.

– Представьте, что можно отправить послание без вестовой птицы, без лисицы, без вестника. Просто берешь особый стилус и пишешь им на вощеной дощечке. Дощечка расположена над самописцем. Игла на шаре повторяет движения кончика стилуса с нижней стороны. Другой самописец принимает послание. Шар начинает двигаться в жидкости, и игла сама пишет послание на другой дощечке. Потом берешь эту дощечку, подносишь к зеркалу и читаешь.

– Вот видишь, Деранс, совсем не трудно, правда? – заулыбался Олвин.

Он налил вина, встал из-за стола и подошел к пленнику.

– Выпей. Хорошее вино.

Тоот держал кубок, а Деранс жадно глотал кисло-сладкий напиток.

– А поесть? – выдохнул он, когда Олвин отнял кубок.

– Еще поешь, не волнуйся. Вон еды сколько. А теперь скажи мне, этот стилус, которым надо писать на дощечке, тоже должен быть из магнетита, как и те бруски?

– Магне… – Ментан поднял голову и уставился на Олвина. – Так ты все знаешь и без меня?

– Не все, но кое-что. Так что будь со мной честным. Если поймаю на лжи… Уши, пальцы, глаза… И никакой еды… Понял?

– Д-да…

– Что – да?

– Понял…

– А что насчет стилуса?

– Да, он из магнетита…

– А чем наполняется чаша? Что за жидкость?

Деранс зажмурился. Неволя, голод, угрозы… Но ведь был еще долг перед орденом. Он же клир девятого пера!

– Кровь, – выдавил Ментан.

– Кровь? – поднял брови Олвин. – Вот, значит, как. И что за кровь?

– Человеческая…

– Ага. Кровь. Человеческая. Ну-ну… А как собрать бруски, чтобы они оставались на месте?

– Их надо нагреть. Нагреть на огне. Тогда они…

Позади кто-то кашлянул, и пленник вздрогнул.

Шон Арчер поманил Олвина пальцем. Тоот, прежде чем выйти, подошел к Роберту и Лысой Горе.

– Присмо́трите за ним? – шепнул он.

– Конечно, – кивнул лесной король.

– Но только никакой еды. И разговоров тоже.

– Хорошо.

Олвин взял подсвечник, вышел с Шоном в соседнюю комнатку и плотно закрыл за собой дверь.

– Говори, Арчер.

– Он лжет, – тихо заговорил Покойник.

– О чем именно? Я догадываюсь, что он лжет о крови. Она бы оставила следы на чаше, на камнях или на шаре. Что-то еще?

– Да, магнетит. Его нельзя нагревать. Волшебная сила магнетита исчезает, если накалить его до половины того жара, который плавит бронзу.

– Откуда знаешь?