Кровь королевы

Данаг не стал спорить. Говорить с супругой он больше не пытался – за три встречи он понял от начала и до конца, что Алаур невыносима. Что не делало менее прекрасными её лицо и тело. А ещё этот взгляд… Тяжёлый и грустный, как у загнанного зверя.

Голова вампира всё ещё слегка кружилась после болезни, и ему не терпелось перейти к главному, но, ожидая ночи, он успел многое обдумать. Судя по обрывкам слухов, которые удалось услышать и выпытать, Алаур оказалась неплохой королевой. Править дроу было сложно, а гордый нрав не позволил просить помощи со стороны, но вряд ли она смогла бы сделать больше, имея лишь те силы, что находились в её распоряжении. Алаур многие упрекали – кто в жестокости, кто в нерешительности, но для Данага всё это говорило лишь в пользу супруги. Злопыхатели будут всегда. Способность же двигаться своим путём, не обращая внимания на плевки в спину, он ценил высоко.

Данаг склонялся к тому, что Алаур должна остаться королевой. Их отношения с супругой могли выйти за рамки одной ночи, тем более, что Данаг собирался остаться и закончить дела здесь, прежде чем снова погружаться в хитросплетение имперских интриг. Всё это заставляло его действовать куда обдуманнее, чем в первую ночь.

Пальцы Данага легли на ворот платья, и Алаур вздрогнула, ожидая неминуемой боли – но Данаг лишь прошёлся пальцем по ключицам. Затем отщёлкнул ещё одну застёжку, и ещё.

Руки вампира легли ей на грудь, нежно лаская и согревая теплом. Тело Алаур вызывало у него неумолимую жажду – не столько кусать, сколько целовать.

– Ты хочешь?.. – голос Алаур осип, а кулаки сжались. Наверное, как супруг Данаг имел право и на это, но Алаур не понимала, почему не ограничиться тем, что она должна. Зачем снова начинать свои унизительные игры?

Руки Данага скользнули на поясницу супруги, оглаживая и пытаясь успокоить напряжённые мышцы.

– Тихо. Я просто хочу, чтобы ты расслабилась.

Неожиданно быстро – и в то же время плавно – Данаг осел вниз, оказываясь лицом у самого живота Алаур. Придвинувшись вплотную, он снова втянул обворожительный запах свежести и дурмана, а затем, не удержавшись, коснулся языком там, где под тканью пряталась маленькая впадинка пупка. Алаур задрожала от неожиданности и странного чувства несоответствия того, что должно происходить, тому, что происходит.

Одна рука Данага продолжала удерживать её поясницу, а другая переместилась на живот, чтобы развязать плетёный пояс платья. Алаур стиснула зубы и зажмурилась, силясь перебороть желание поддаться этим ласкам.

Вампир усмехнулся, старательно делая вид, что не замечает, как сжимает кулаки и кусает губы супруга.

Данаг провёл носом вдоль линии бедра, вдыхая аромат, и улыбнулся, обнаружив, что и здесь дроу пахнет теми же горными цветами. Пальцы вампира осторожно скользнули по внутренней стороне её бедра, и губы мягкими целующими движениями прошлись к промежности, заставляя щёки Алаур залиться краской. Скользнули выше, возвращаясь к животу, так что из горла Алаур вырвался неожиданный протестующий стон.

Данаг толкнул Алаур к кровати, и когда она коснулась лопатками шёлкового покрывала, нажал на её колени, заставляя их расступиться в сторону. Принялся осторожно исследовать языком то, что находилось между её стройных бёдер.

Подняв взгляд, он увидел, что в фиалковых зрачках плещется непонимание, смешанное с дурманом наслаждения.

– Давай, – прошептал Данаг, отстраняясь от Алаур, – сделай, как делала бы с Элаугом. Я твой супруг, чего ты боишься?

Алаур резко выдохнула и зажмурилась. Рука её осторожно легла на затылок вампира, будто изучая. И правда, чего она боится? Того, что оказавшееся перед ней существо в десятки раз могущественнее любого, кто прежде касался её? Того, что одним движением пальцев Данаг может свернуть ей шею и даже не вспотеть? Терять ведь уже нечего.