Кровь королевы

Кажется, в какой-то момент она не выдержала. Она держалась несколько десятков лет, прежде чем попросить меня сделать её вампиром.

Я отказался. Когда я стал вампиром, я выбирал между короткой жизнью человека и бессмертием ночного жителя. Для меня в этом выборе был смысл, и я не жалею, что стал тем, кто я есть. Но она была бессмертным, прекрасным и сильным существом. Даже магию крови она могла обрести, не теряя своей живой сути. И только ненависть, окружавшая её, подталкивала Тариэль к глупости. Но ведь Империи не вечны. Не вечна и ненависть. Порядки и императоры меняются, и нельзя каждый раз менять свою жизнь в соответствии с новыми устоями. Я говорил ей об этом много раз, но она продолжала упорствовать, пока мы в очередной раз не разругались.

И, конечно же, в нужный момент рядом оказалась Ивон.

Я знаю Ивон больше тысячи лет, но каждые десять лет мне кажется, что надо было убить её при первой встрече. Странно, что я не сделал этого до сих пор, потому что я давно понял, что эта блондинистая шлюшка никогда не изменится. Отношения сира и дитя – куда более сильная связь, чем та, что скрепляет вампира с его миньонами. Обращённый навсегда заимствует многие черты сира, как сын заимствует характер отца, и не только. Дитя никогда не убьёт сира, в нём всегда будет жить жажда подчиниться тому, кто даровал ему вечную жизнь… Потому выбор сира – это выбор своей судьбы. А выбор дитя – это выбор фигуры, которую ты поставишь на шахматную доску судьбы.

Тариэль всё-таки стала вампиром. Как бы я ни был против. Только это мало что изменило. Душок эльфа всё равно тянулся далеко за её спиной, ведь дело тут не в расе, а в том, сколько зубов ты загонишь в глотку злопыхателям. Зато для эльфийских повстанцев она стала символом мирового зла. С тех пор покушения не прекращались. Мы почти не расставались, потому что я стал бояться оставить её одну… Но это не помогло.

Однажды серебряная стрела настигла её, и наши страхи закончились в один миг, став реальностью.

Данаг замолчала, пустыми глазами глядя на лес.

– И теперь ты решил, что я похожа на неё?

Данаг ответил не сразу.

– Каждое дерево здесь напоминает мне о ней, – сказал он через какое-то время, – на каждой поляне я вижу место, где она когда-то стояла и говорила со мной. Так было много лет, с тех самых пор, как её могила появилась на Острове Туманов. Наверное, эта неделя – моя первая неделя в Карасане, которая не связана с ней. Ты похожа на неё цветом волос и глаз – но не больше. Даже наши ссоры – другие. Она была холодной, как клинок, ты – горячая, как магическое пламя. Я не хочу вас сравнивать. Это оскорбит и тебя, и её. Но я рад, что ты оказалась здесь. Со дня её смерти ты первое существо, с которым я разделил эту память и этот лес.

– Но почему? Почему не… – Алаур запнулась, не решившись произнести имя.

– Конечно, не Ивон. Ивон – это совсем другое. Её никогда не будет здесь. Ей принадлежит половина меня, но куда деть другую?

– Ту, что понравилась мне… – тихо произнесла Алаур, и Данаг кивнул. – Ты сам ответил на свой вопрос. Но я не повторю чужих ошибок. Я не покину свой народ.

– А я никогда не попрошу об этом. Но если судьба свела нас вместе, почему бы нам не попытаться довериться ей?

Алаур пожала плечами.

– Я бы попробовала. С этой твоей половиной. Но мне нужно время.

Данаг опустил голову ей на плечо и помолчал несколько секунд.

– У нас нет времени, – сказал он наконец. – Пришло письмо из Гленаргоста. Я должен вернуться.

Алаур будто бы заледенела в объятиях вампира.

– Когда? – спросила она.

– Нужно вылететь ночью.

Снова наступила тишина.

– Дан… – Алаур чуть повернула голову, снова вглядываясь в лицо супруга, но договорить так и не решилась.

– Я хочу закрепить нашу связь, – сказал Данаг вместо неё, – если ты этого захочешь.

Алаур обмякла, помолчала с секунду и кивнула.

– Да. Я хочу, – она зажмурилась, боясь признаться самой себе в том, что произнесла вслух.

Глава 21. Прощание

Данаг мягко огладил шею Алаур. Та застонала, поддаваясь ласковым пальцам, и, уронив голову на плечо наместника, тихо выдохнула:

– Дан…

Данаг тут же накрыл подставленные губы своими, но лишь на секунду, чтобы в следующий миг заглянуть в фиалковые глаза.

– Моя королева… – шепнул он. Руки вампира сползли чуть ниже, распутывая шнуровку на воротнике. Тонкий шёлк скользнул по плечам, подставляя лёгкому ветерку обнажённую грудь – и тут же ладони Данага оказались на озябшей коже. Эльфийку хотелось целовать. Доверчиво приоткрытые губы заставляли дёргаться сердце. Она была сейчас такой же открытой и мягкой, как в тот раз, когда Данаг чуть не убил её, только теперь Данаг знал, что Алаур управляет собой и делает то, что хочет сама.

Вампир плотнее прижал к себе тонкое тело и коснулся губами любимого места на шее. Голова Алаур тут же наклонилась в сторону, без тени страха подпуская к себе хищника, но Данаг лишь огладил венку языком и поиграл с ней губами. Руки его опустились ниже, освобождая Алаур от ремня. Она приподняла бёдра, позволяя раздеть себя целиком. Данаг чуть отстранился, чтобы заглянуть в ее глаза, и увидел в них страх.