Кровь Олимпа (ЛП)

— Нам понадобится диверсия, — сказала Рейна. — Что-то, что поможет отсрочить атаку на Лагерь Полукровок, а в лучшем случае — вывести те оружия из строя. Дакота, Лейла, ваши когорты последуют за вами?

— Я… думаю, да, — сказал Дакота. — Но если мы попросим их совершить измену…

— Это не измена, — отрезала Лейла. — Не в том случае, когда мы действуем по прямым приказам нашего претора. Рейна все еще претор.

Дочь Беллоны повернулась к Нико.

— Отправляйся с Дакотой и Лейлой. Пока они будут вызывать смятение в рядах легионеров и стараться отсрочить атаку, ты должен будешь найти способ справиться с теми онаграми.

Улыбка Нико заставила Рейну порадоваться, что он был на ее стороне.

— С величайшим удовольствием. Мы выиграем тебе время на доставку Афины Парфенос.

— Э-э… — Дакота шаркнул ногами. — Даже если ты донесешь статую до холма, что помешает Октавиану уничтожить ее, когда она окажется там? У него огромная артиллерия, даже не беря во внимание онагры.

Рейна мельком глянула на лицо Афины из слоновой кости, прикрытое камуфляжной сетью.

— Когда статуя вернется к грекам… думаю, ее будет сложно уничтожить. В ней заключена великая магия. Она пока ей попросту не пользуется.

Лейла медленно наклонилась и подняла свой меч, глядя на Афину Парфенос.

— Поверю тебе на слово. Что будем делать с Майклом?

Рейна осмотрела похрапывающего гавайского полубога.

— Перенесите Кахале в вашу лодку. Не навредите ему и не связывайте. Мне кажется, его сердце находится в правильном месте. Ему просто не повезло быть правой рукой плохого человека.

Нико вернул свой черный меч в ножны.

— Ты уверена, Рейна? Я не хочу оставлять тебя одну.

Пират заржал и лизнул его лицо.

— Фу! Ладно, извини, — Нико отер лошадиную слюну. — Рейна не одна. С ней — табун великолепных пегасов.

Рейна не смогла подавить улыбку.

— Со мной все будет в порядке. Если повезет, то вскоре мы снова встретимся… и сразимся с силами Геи бок о бок. Будь осторожен, и Ave Romae!

Дакота и Лейла повторили фразу.

Тайсон нахмурился одной бровью.

— Кто такой Аве?

— Это значит: «Вперед, римляне», — Рейна хлопнула циклопа по предплечью. — Во всяком случае, греки — тоже вперед, — из ее уст эти слова прозвучали странно.

Она повернулась к Нико. Ей хотелось обнять его, но она не была уверена, что ему понравится сей жест. Рейна протянула ему руку.

 — Совершить этот поиск с тобой было честью, сын Аида.

Хватка у Нико была сильная.

— Ты — храбрейший полубог из всех, что я встречал, Рейна. Я… — он затих, вероятно, с опозданием осознав, что они тут были не одни. — Я тебя не подведу. Увидимся на Холме Полукровок.

Группа разделилась; небо посветлело. Вскоре Рейна осталась на борту «Mi Amor» одна, за исключением восьми пегасов и сорокафутовой статуи Афины.

Она постаралась успокоиться. Пока Нико, Дакота и Лейла саботировали атаку легиона, она стояла сложа руки, от чего ей было не по себе.

Прямо за теми верхушками темных холмов ее товарищи из Двенадцатого легиона готовились к никому не нужной атаке. Останься тогда Рейна с ними, всего этого можно было бы избежать. Она держала бы Октавиана в узде. Возможно, гигант Орион был прав: она не выполнила свои обязательства.

Рейна вспомнила призраков на балконе в Сан-Хуане, тыкающих на нее пальцами, шепчущих обвинения: «Убийца. Предательница» ... вспомнила, как в ее руке оказалась золотая сабля, разрезавшая дух ее отца, лицо которого пылало гневом от измены.

«Ты же Рамирес-Ареллано! — декламировал ее отец. — Никогда не покидай свой пост. Никого близко к себе не подпускай. И самое главное, никогда не предавай своих!».

Забавно, но придя на помощь грекам, она извратила его наставления. Римляне должны уничтожать своих врагов, вместо этого… Рейна с ними объединилась. Она оставила свой легион в руках безумца.

Что бы сказала ее мать? Беллона, богиня войны…

Должно быть, Пират почувствовал ее волнения. Он подошёл ближе и уткнулся в нее мордой.

Рейна погладила его.

— У меня для тебя нет лакомств, мальчик.

Он легонько ткнул ее носом. Нико сказал, что Пират принадлежит Перси, однако дружелюбности ему не занимать. Он безо всяких возражений носил на себе сына Аида. Теперь он утешал римлянку.

Она обернула свои руки вокруг его мощной шеи. Его шерсть пахла прямо как у Сципиона — смесью ароматов свежескошенной травы и теплого хлеба. Из ее груди вырвался всхлип. Будучи претором, она не могла проявлять слабость и страх перед своими товарищами. Она должна была оставаться сильной. Но конь, похоже, был не против.

Он мягко заржал. Рейна не знала лошадиного, но казалось, он говорил: «Все хорошо. Ты проделала отличную работу».

Она поглядела на меркнущие звезды.